С мечом во славу Креста - стр. 3
Бенарвет не укрылся в гавани, а вывел свой флот на битву с нормандцами.
– Филипп!
Сын знатного патриция Григория, кланяясь, приблизился к графу.
– Ты готов?
Филипп молча кивнул. И ночью, на своей небольшой галере, где все воины и гребцы, одинаково хорошо владели как греческим, так и арабским языками, они проникли в расположение флота Бенарвета, выдавая себя за мусульман, хорошо всё рассмотрели, и на рассвете вернулись к Рожеру.
В воскресенье, день Божий, воины Рожера, прослушав утренние молитвы, исповедовавшись в грехах и причастившись святых таинств, направили свои корабли на битву с мусульманами.
Ветер и погода им не благоприятствовали, и только к ночи следующего дня, они приблизились к флоту сарацин.
Ещё не начался рассвет, ещё луна, озаряла гладь моря своим блеском, когда Рожер повёл свои корабли в атаку.
Нормандские арбалетчики, выстроившись на палубах и взобравшись на мачты, могли поражать неприятеля с большего расстояния, чем мусульманские лучники. Да и арбалетный болт, производил более страшную разрушительную силу, пробивая щиты и любые доспехи. На мусульманских кораблях началось смятение и паника.
– Так они перестреляют всех нас издалека! Вперёд, атакуем их! – и Бенарвет повёл свои корабли на сближение с нормандцами.
Рожер, словно ждал этого, и его корабль, искусно сманеврировав, навалился на корабль Бенарвета.
– Где ты, презренный сарацин?! Высунь свою голову, чтобы я мог срубить её! – кричал Рожер, вращая своим страшным мечом на палубе вражеского корабля, безжалостно и беспощадно поражая противников.
Но Рожера опередил простой воин Лупин, поразивший Бенарвета ударом своего копья.
Эмир, видя что нормандцы одолевают, что уже почти весь его корабль захвачен ими, попытался перепрыгнуть на борт соседней галеры, но тяжело раненный, старый и грузный, он сорвался в воду и утонул под тяжестью своих доспехов.
– Ты наказан по Божьему суду, достойной карой, за то оскорбление, которое нанёс Богу! – кричал Рожер, глядя на сомкнувшиеся над головой Бенарвета морские волны.
После гибели эмира арабский флот охватила растерянность. Те корабли, что ещё не были захвачены нормандцами, попытались укрыться в гавани, повсюду обстреливаемые и настигаемые.
Жордан, кусая губы, стоял на высоком мысу, глядя на разгром и бегство мусульманского флота. На панику и отчаяние, поднявшуюся в самом городе.
«Ах! Если бы отец, не запретил мне действовать самостоятельно! Если бы он разрешил мне атаковать! Ведь сейчас, самое время ударить по ним отсюда, с суши, и Сиракузы будут наши!».
Но напуганный, прошлым, неудавшимся мятежом, Жордан не рискнул ослушаться отцовой воли, и простоял в бездействии, упустив удачный момент для захвата города.