С любовью, герцог - стр. 21
Дверь в столовую была приоткрыта, поэтому Солан вошел не постучавшись и замер от представшего его взору зрелища. В янтарных отблесках пламени камина мисс Квик была похожа на ангела, и у Хоксторна перехватило дыхание от благоговейного восторга, уже в следующее мгновение уступившего место вполне земному вожделению.
Усилием воли Хоксторн сумел вернуть себе самообладание и способность мыслить здраво. Мисс Квик – леди, племянница графа, и все, что он мог себе позволить, это любоваться ее красотой и неотразимым обаянием, а также восхищаться ее остроумием, но… на расстоянии: о прикосновениях даже мечтать не следовало.
Платье цвета топленых сливок с длинными полупрозрачными рукавами, отороченными мехом, на вид было таким же мягким и бархатистым, как кожа его обладательницы. Рубиновая подвеска на жемчужном колье заманчиво сверкала в глубоком декольте, таинственно перемигиваясь с таким же рубином, что украшал забранные наверх волосы, и притягивала взгляд к нежным округлостям.
Будь она его любовницей, Солан и не вспомнил бы о еде – немедленного утоления требовал голод иного рода. Мысленно он уже нес ее на руках в спальню…
– Добрый вечер, мисс Квик, – с легким поклоном поприветствовал хозяйку дома Хоксторн.
– Добрый вечер, ваша светлость, – откликнулась Лоретта, присев в реверансе. – Как вы устроились?
– Спасибо, хорошо: в комнате тепло и есть все необходимое.
– Я рада, – кивнула мисс Квик и пригласила к столу.
Застеленный белоснежной скатертью и уставленный высокими канделябрами с толстыми свечами стол был непомерно длинным, и приборы располагались у противоположных коротких краев.
Но отменное качество фарфора, хрусталя и серебра не могло восполнить одного существенного пробела: для того чтобы видеть друг друга во время трапезы, им придется выкручивать шею – канделябры загораживали обзор, а для того, чтобы слышать, – кричать.
Хоксторн подошел к противоположному концу стола и выдвинул стул:
– Позвольте за вами поухаживать, мисс Квик.
– Благодарю, – довольная собой, сказала хозяйка дома.
От ее волос чудесно пахло вербеной и мылом, и Солан с наслаждением вдохнул божественный аромат. Наблюдая, как она усаживается, он поймал себя на кощунственной мысли: вот бы поцеловать ее в затылок, коснуться губами оголенных плеч, зарыться лицом в волосы, уткнуться носом в теплую ямочку за ухом… И, понимая всю тщетность подобных мечтаний, он все же представлял, как она трепещет от страсти в его объятиях.
«Как же она меня искушает», – подумал Солан и, наклонившись к ее макушке, вместо того чтобы воплотить смелую фантазию в жизнь, всего лишь шепнул: