С Кощеем жить — злодейкой быть - стр. 27

— Ай, болит.

Осмотрела пышущего здоровьем и остаточным гневом учителя. Тяжело было поверить, что ему больно.

— Туточки. — Я обернулась на голос и увидела опускающего руку старичка. Того самого, что любит пришивать.

— Акела?

— Тут, — подал голос сидящий рядом качок.

Матерь Божья, у них действительно такие имена? Неужели это школа для детей тех папаш, что слишком много пили после рождения ребенка? Бывает же, что собираются однофамильцы, а тут дети шутников.

— Али-Баба?

Голоса отвечающих были тише профессорского, но «Али баба, али нет» было расслышано четко. А последующий за этим удар в чью-то шутниковую рожу еще и увиден. Тут что, насилие — это нормально?

— Мамочки, — это уже сказала я.

— Таких тут нет, — вякнул все тот же говорливый, хоть уже и с подбитым носом. В классе зазвучали смешки. Я что, вернулась в школу?

— Алиса?

— Тут.

— Эт до первой партии аромамасел. — К разбитому носу у шутника добавились кроличьи уши. Но в этот раз громко смеялись все, включая профессора. Какая-то местная шутка?

— Аладдин, — ответил мужчина с темной кожей. Одет так же, как все — в серый костюм. Никаких шаровар, от киргиза не сразу бы отличила.

— Баба Яга?

— Тут… — Старушка даже не подняла взгляда, что-то строча в тетради.

— Зубрила-а. — К разбитому носу и заячьим ушам прибавились длинные зубы. Да такие, что теперь сказать что-то было бы проблематично. А умная старушка. Но Баба Яга — ботаник… это тяжело осознать.

— Багира?

— Здесь, — сказано было басом, но звук исходил от милой шатенки, кокетливо хлопающей глазами. Шутник аж запрыгал от желания прокомментировать, отчего стал окончательно походить на побитого жизнью зайца. Но зубы так и не дали сказать и слова.

— Балу?

— Тут.

— Белоснежка?

— В наличии… Откосили, так как не использовали народные имена. — Девушка приятной контрастной внешности приложила пальцы к виску и бросила руку вперед на того, кто обернулся к ней. Так как он был спиной —не разглядеть лица. Только сейчас до меня дошел смысл его тихой фразы: «А гномы где?» Но ответ Белоснежки не стал понятнее.

— Буратино?

— Тут. — Это обернулся тот, кто у Белоснежки про гномов уточнял. Нормальный парень, ну нос немного длинноват.

— Тот, кого нельзя называть. — Профессор говорил и хихикал.

— Да вы издеваетесь? — Это привстал уже знакомый мне безносый Воля. И он тоже? А я думала, тут только фольклорные криминальные (в тюрьме же) элементы.

— Что, Во-о-оля Мордоворо-о-от, — учитель издевательски протянул имя, зачитывая из журнала, — не удалось скрыться за сменой имени? Ой, это ж надо было придумать. Тебе, кстати, я приписал дополнительные часы юриспруденции. Еще спасибо скажешь.