С кем бы побегать - стр. 37
Тамар перебрала в уме возможные опасности. Кто-нибудь увидит, как она входит в сарай, потом выяснит, кому он принадлежит… Лея, конечно, ее не выдаст, но один из кухонных работников может проболтаться по глупости, и тогда они поймут, кто она такая, и план сорвется. Лея с тревогой следила за морщинками, собравшимися на чистом лбу Тамар. Что происходит с девочкой в последнее время?
И все же сараюшка – хорошая идея, подумала Тамар. Даже очень хорошая. Надо будет лишь как следует проверить, нет ли слежки. И ничуть не повредит, если она выспится и станет хоть немножко похожа на человека. Она улыбнулась. Лицо ее смягчилось, морщинки разгладились.
– Приходи, мами, отоспись! – обрадовалась Лея. – Там и кран с раковиной есть – помоешься. Вот туалета нет…
– Я уж устроюсь.
– Ах, приятно, что я хоть чем-то могу помочь!
Лея знала, что отныне каждое утро первым делом будет спешить в сарай – глянуть, не ночевала ли Тамар. И не забыть ободряющих записочек оставить там, и…
– Только пообещай, – потребовала Тамар, заметив в глазах Леи влажный блеск, – что, если ты увидишь меня на улице, неважно, работаю я или просто сижу в каком-нибудь углу, ты ко мне не подойдешь. Даже виду не подашь, что узнала меня. Обещаешь?
– Ах, сурова же ты, мать! – засуетилась Лея. – Но уж раз сказала, так сказала. Только объясни-ка мне, как я пройду мимо, чтоб тебя не обнять? Чтоб не принести тебе кой-чего покушать? А что, если Ноа будет со мной? Как ее удержу, она ведь тебя узнает?
– Не узнает.
– Ага, – тихо сказала Лея. – Точно не узнает.
– Совсем жутко выгляжу, да?
– Ты… – («Ты такая голая, что у меня сердце разрывается», – хотела сказать Лея.) – Для меня ты всегда красивая, – сказала она в результате. – Моя мама говорила: «Кто красивый – хоть башмак на физиономию надень, а все одно не испортит».
Тамар благодарно улыбнулась и ласково сжала руку Леи. Увы, мама Леи не имела в виду свою дочку.
– Но я сама не знаю, как сдержусь, если увижу Ноа, – сказала она. – Знаешь, я ведь впервые расстаюсь с ней так надолго.
– Я тебе принесла ее карточку.
– Лея… я не могу взять туда ничего.
Тамар взяла фотографию, лицо смягчилось, даже расплылось – точно акварельный рисунок.
– Солнышко… если бы я только могла ее взять! Я бы ее сто раз на дню целовала, ты же знаешь.
Самир принялся убирать тарелки, выговаривая за то, что не доели, и испуганно поглядывая на лысину Тамар. Они не обращали на него внимания.
– В детском саду, – рассказывала Лея, – их расспрашивали о братьях и сестрах, и как ты думаешь, кого назвала Ноа?
– Наверное… меня… – улыбнулась Тамар, опуская внутрь, как вино в бокал, эту капельку гордости.