С феями шутки плохи - стр. 36
– Откуда ты здесь взялась?
Герцог говорил негромко, с расстановкой, чувствовалось, что ему нездоровится.
– Туфелька, – только и сказала я, поняла, что сейчас не выдержу, и рывком распахнула ставни. Дышать стало намного легче.
– Ты же видишь, я не в состоянии… примерять.
– Вас некому заменить? – Я осторожно подошла ближе. Лицо у герцога было – краше в гроб кладут, темные глаза лихорадочно блестели, волосы на висках слиплись от испарины.
– Феликс доверяет только мне… Дай напиться…
Я взяла кувшин – тот оказался пуст, – и подошла к дверям.
– Принеси воды, – сказала я мальчику, дежурившему у порога. – Набери прямо из колодца и неси скорей сюда… вот тебе монетка!
– Не надо, я и так принесу, – пожал он плечами, но монетку все же взял.
– Так беги скорее! Да сполосни кувшин, прежде чем наливать!
Мальчишка обернулся живой ногой, и я дала герцогу напиться холодной чистой воды.
– Будто проклял кто, – сказал он, отдышавшись. – Давно со мной такого не приключалось!
– Это на дуэли? – осторожно спросила я, глядя на повязку.
– Если бы! – герцог поменял позу и зашипел. – Стыдно сказать – свалился с коня и пропорол руку… Браст понес ни с того ни с сего, а я не ожидал, привык, что он меня без слов понимает. Слугам, ясное дело, сказал – дуэль. Тем более что она тоже имела место, но противник до меня и не дотронулся…
– А кости целы?
– Целы. А что? Ты и в этом разбираешься? – приподнял он бровь. По глазам видно было – не верит он мне.
– Нет, но когда старика Дэви чуть не насмерть затоптал племенной бык, я помогала соседкам за ним ухаживать. Лекарь хотел отнять ногу совсем, да мы не дали. Дэви сильно хромает, но жив ведь…
– Да, смотрю, девицы из предместий – просто кладезь талантов, – усмехнулся он. – Подай флакон.
– Не надо, сударь, пожалуйста! – попросила я и добавила в ответ на вопросительный взгляд: – Мой отец умер из-за этого снадобья. Тетушка давала ему все больше и больше, и под конец он вовсе перестал просыпаться… Так и умер во сне.
– А что с ним случилось? – спросил герцог, устроив больную руку поудобнее. – Я полагал, он скончался от старости.
– Ну что вы, сударь… Ему едва сравнялось пятьдесят, какая уж тут старость.
– И все же? Да присядь ты… – тут он невольно улыбнулся. Надо сказать, улыбка его красила. – Не стой столбом.
Я придвинула поближе стул с модными гнутыми ножками – как по мне, крайне ненадежное сооружение, даже подо мной он поскрипывал, а под герцогом, наверно, вовсе мог развалиться, сядь тот с размаху.
– Папа болел, – сказала я, помолчав. – Лекарь говорил: если бы эта болезнь оказалась в ноге или руке, можно было бы их отнять, тогда папа бы пожил еще. Но она оказалась глубоко внутри, не отрежешь…