С Байроном в XXI век - стр. 30
Марат к тому времени работал редактором серии «Жизнь замечательных людей», и, помогая ему и его матери, я как-то плавно вошла в литературу и в их жизнь.
Эта счастливая пора продолжалась без малого 40 лет, включив и 27 лет работы в издательстве «Прогресс», где мне довелось общаться с корифеями исторической и философской мысли.
Семья наша была хлебосольной, и на кухнях (а мы поменяли не одну квартиру) собирались компании друзей, о которых, увы, уже можно сказать: «иных уж нет, а те далече». Нет острослова Виктора Вучетича (сына известного скульптора); нет художника Оси Чуракова, перебравшегося в Америку, нет гениального сына гениальных родителей Льва Гумилева, с которым я была не только дружна, но и имела честь быть редактором его научных трудов. Ушел и последний из могикан – Эрнст Неизвестный, с которым дружил в годы юности Марат.
Самые скорбные утраты – это потеря Родины и Семьи. Когда меня покинули и Марат, и Зика, сделав меня душеприказчиком, я исполнила их последнее желание – покоиться в родной земле. Их воля определила весь мой оставшийся жизненный путь. Вот и сную я теперь, безутешная, между двумя одинаково родными мне городами – Москвой и Одессой. Книги мои пишутся под шум морского прибоя, а издаются под нескончаемый гул Москвы. Но все трудней эти перемещения, и это – увы! – зависит не только от меня.
Утешаться приходится извечной народной мудростью: «нет худа без добра». Необъятная наша Родина, которая была нашим общим домом, уменьшившись в размерах, не рухнула, а просто расплескалась. И теперь, куда бы я ни приехала: в Грецию ли, бескорыстно подарившую Европе великий принцип демократии, в надменную ли Британию, до сих пор несущую «бремя белого человека», или в Германию, старательно демонстрирующую гостеприимство, – всюду меня встречают как желанного гостя. А родная моя Одесса категорически отказывается видеть во мне чужестранку!
Может быть, эти строки покажутся не вполне толерантными, но я ведь человек из Прошлого, в чем честно и признаюсь. Герои моих книг – те и вовсе из Вечности, поскольку подпитывает мое перо мировая мифология, начиная с индийских Вед и заканчивая греко-римским Мифом. А богам, как известно, всегда позволялось многое. Вот и я, набравшись у моих героев свободомыслия, позволяю себе в своей серии «Споры богов» некоторые вольности, в частности, выносить человечеству весьма нелицеприятные оценки. Тем более что духовным идеалом для меня был и остается наш великий свободолюбец Александр Сергеевич Пушкин, творивший во времена не менее драматичные, чем те, что выпали на нашу долю. А он Судией считал одного лишь Бога.