Ржаной ветер. Повесть о моём ровеснике - стр. 2
Моё другое я, моё внутреннее «ego», врало мне во спасение, успокаивая меня. И другой мой голос говорил мне примерно так:
«Нечего тебе, старичок, бояться: у тебя папа – вчерашний особист, бывший армейский контрразведчик, подполковник советской Армии. Фронтовик с двумя орденами Красной Звезды и иконостасом медалей на груди… Чего тебе бояться? Тебе, такому талантливому, даже даровитому, год проучившемуся в аспирантуре и бросившего филологическую науку ради жизнеутверждающей советской журналистики! Ты целый год проходил на Дальнем Востоке, когда призвали в СА, армейскую школу печати. Сначала в «дивизионке» с таким оригинальным названием – «На боевом посту», а затем в окружной газете «Суворовский натиск». Тебе ли бояться людей из органов? Ты же всегда был патриотом и законопослушным гражданином своей страны, а когда на дружеских пирушках называл её «совдепией», рассказывал анекдоты про Брежнева, то это пустяк. Ты просто шутил, не больше того…Все понимали, что это – твои безобидные шутки. Клапан для спуска пара, чтобы котёл не разорвало от высокого давления…
Шутки записного газетного шута. А какой с шутов спрос? Только юродивым и дозволялось правду царям говорить. Успокойся, парень, каким-то подрагивающим голосом успокаивал меня «другой я». Ты же не диссидент какой-нибудь, протестующий против высылки из страны Солженицына… Какой из тебя – инакомыслящий? Просто – мыслящий человек. Да, мыслящий. Но не «инако», ибо любая власть, какой бы она ни была свободной на словах, всегда будет косо поглядывать на человека с опасным для неё клеймом – «инако». Ну, не герой, не герой!.. Один из миллионов конформистов, которые иногда предпочитают освежиться лёгким ветерком из форточки».
Но другой alter ego, всегда сидевший во мне глубже того, первого – оптимиста в розовых очёчках – уже злорадно нашёптывал в другое ухо: «Что, доигрался, милый?!. Вволю начитался своего «великого» Булгакова?… Узнал, почём фунт свободы у записного антисоветчика Солженицына? Говорил же тебе и не раз, голова садовая! Теперь заплатишь по полной и за Мастера, и за Маргариту, и за «Раковый корпус», и за Библию, выпущенную, как и твои запрещённые любимые книжки, издательством «Посев» за кордоном нашей любимой Родины…А про мордовские лагеря слыхал по «чужим голосам?»
– Запрещённые книги при вас? – просто спросил пожилой следователь, как спрашивают приятеля: «У тебя не найдётся трояка до получки?»
Я молча покачал головой.
– Советую выдать антисоветскую пропаганду добровольно, – сказал молодой с некоторым нажимом на слово «добровольно».