Рыжуля для драконьего лорда - стр. 11
— Что вы делаете? Прекратите! — сорвалась на визг я, изворачиваясь и брыкаясь так сильно, как это только возможно.
Пеньюар тем временем, жалобно затрещал, но выдержал.
— Ничего, обойдемся и так, — рычит лорд.
Свободной рукой он задрал мое жалкое облачение. А коленом с силой уперся между моих ног, отчаянно пытаясь развести их в стороны.
Я судорожно сжала ноги и попыталась вцепиться ногтями ему в лицо. Вот только, голова лорда была слишком высоко, поэтому все на что меня хватило — это впиться ему в грудь и расцарапать ее. Вот только, лорд этого будто бы и не заметил.
Он упорно прижимал меня к кровати, неумолимо раздвигая мои ноги.
— Нет! Нет! Нет! Отпустите меня, живо!
Меня захлестнула такая дикая паника, которую я не испытывала даже когда осталась одна пятнадцать лет назад. Когда вместо родного дома и знакомых мне людей, вокруг я видела лишь неизвестные пейзажы и людей, которые говорили на чужом языке.
Я не чувствовала такого дикого отчаяние когда поняла, что навсегда осталась одна. И даже когда меня секли первый раз после приезда фон Холландера. Пусть я не могла понять за что надо мной издеваются, пусть мое тело изнывало от боли, но я осознавала, что я должна перетерпеть эти мучения и когда они закончатся, мне будет немножко легче.
Но сейчас…
В тот момент, когда лорду удалось раздвинуть мои ноги, а его рука метнулась к застежке брюк, я осознала.
Это не тот случай. Если я сейчас допущу то, чего так хочет фон Холландер, я навсегда останусь заперта в этом диком омуте отчаяния и паники.
Поэтому, я во что бы то ни стало должна защитить себя!
Вот только…
Что я могу сделать?
Фон Холландер в несколько раз сильнее меня, он скрутил и зафиксировал мое тело таким образом, что я не могу даже отшвырнуть его от себя.
— Не дергайся, сейчас будет больно, — тем временем, выдохнул лорд.
В этот самый момент я почувствовала, как во мне вспыхнула дикая ярость и обида.
Ненавижу! Как же сильно я его ненавижу!
Возмущение на лорда за то, что выпорол до невыносимой боли и охрипшего от крика голоса за банальную случайность. Возмущение за то, что отобрал у меня детство, не оставив другого выбора, кроме как отрабатывать постные каши с похлебками, собирая урожаи под палящим солнцем и проливным дождем. Гнев за то, что растоптал мои надежды на свободное будущее, которым я хотела насладиться.
Все эти чувства и эмоции слились во мне воедино, перемешавшись в такой дикий коктейль, от которого у меня перехватило дыхание и…
— Оставь! Меня! В! Покое! — вырвался из самых далеких глубин моего тела вопль настоящего отчаяния.