Рыжий кот в темной комнате - стр. 29
Тут-то все и случилось. Приезжает как-то Валентина, я тогда как раз тоже дома была. Как увидела я ее из окна – сразу поняла, что не в себе человек. Глаза красные, больные, волосы висят паклей, сама вся белая, руки дрожат. «Ты больна, что ли?» – мы спрашиваем. И Верочка у нее бледненькая, молчит все и к матери жмется. Ну, слово за слово, разговорили мы Валю. Оказалось вот что.
– Догадываюсь… – вздохнула Надежда, вспомнив рассказ Раисы. – Дело житейское…
– Значит, сидит она дома, мужа с работы ждет. Вдруг приходит к ней одна там… в общем, тоже в институте она работала. И говорит прямо как есть: «Дура ты дура. У тебя муж гуляет направо и налево, со всеми молодыми преподавательницами переспал, до студенток дошел». Мужчина видный, бабы, конечно, сами на него виснут, но надо же ведь и совесть иметь. Сейчас у него одна любовница, все про это знают.
«Что я тут делаю? – внезапно подумала Надежда. – Для чего я слушаю все эти россказни? Какое мне дело до событий двадцатилетней давности? Хотя даже больше, ведь Вере этой за тридцать, а тогда седьмой годик шел. Так какое мне до этого дело? И пирожков много съела…»
– Валюша растерялась, конечно, от такого напора. «Не верю, – говорит, – быть такого не может, как же так…» А та баба свою линию гнет: «Не веришь – проверь! Вот сейчас прямо пойдем по тому адресу, где твой муженек со своей кралей развлекается». Валя и дала себя уговорить. То есть вроде как не в себе была. В здравом уме она бы ни за что такой глупости не сделала, потому как, во-первых, подумать нужно, прежде чем на открытый разрыв решаться, а во-вторых, если уж что делать, то без посторонних свидетелей. А тут баба та ее буквально силой из дома вытащила, посадила в машину и привезла по адресу. И звонить не стала, дверь своим ключом открыла, Валентину первой в комнату втолкнула, а там ее муж в постели с девицей. Валя говорит: «Я стою как дура, ноги к полу прилипли, а язык к гортани». А баба тут раз – фотоаппаратом щелк, раз-другой! Тот, муж-то, опомнился: «Это что, – говорит, – такое значит, Алевтина Павловна?» Это он той бабе, а на жену законную ноль внимания. «А то, – баба ему отвечает, – Анатолий Васильевич, что не видать вам теперь доцентуры как своих собственных ушей. Уж я, – говорит, – об этом позабочусь! Все узнают, чем вы в свободное время занимаетесь! Связь со студенткой – это начальство не одобрит! А вы, милочка, считайте, что в институте больше не учитесь, за этим я тоже прослежу!» И пошла себе, довольная.
– Ну и ну! – поразилась Надежда.
– Ага, Валя потом только узнала, что баба эта метила на то же место, куда и муж ее претендовал. И вроде бы его должны были назначить, потому как мужчина молодой, перспективный, да еще профессорша одна к нему благоволила – красавец такой, еще бы. А эта баба тут подсуетилась и решила его подставить. Выследила его с девчонкой той, студенткой, да они не очень-то и скрывались, та за ним как тень ходила. Значит, узнала она, где девчонка живет, и ключи у нее из сумки сперла, сделала дубликат. А потом Валентину туда привела. Своего, короче, добилась, место то на кафедре ей досталось.