Рыжий демон осенних потерь - стр. 44
– Эй, – кто-то смеется, – Оля, ты сейчас шлепнешься.
Я всегда думала, что это почти единственное воспоминание из детства связано с Никитой. Но голос… Это был не его голос. И имя. Точно не мое. Или, наоборот, мое изначально?
– Аль, – прервала мой своеобразный транс Ника. – Тебе Никитка ничего странного не приносил в последнее время?
– Ну… – удивилась я и вдруг вспомнила. – Точно! Приволок как-то замызганного игрушечного медведя. У меня создалось четкое ощущение, что он спас его из какого-нибудь бандитского притона. Возможно, его подкидывали в мусорные баки, зашив в пузо прослушку.
– Ты же не выкинула его? – почему-то обеспокоенно спросила Ника.
– Кондратьева? Да, выставила почти сразу.
– Да нет же, медведя, – Нике, судя по всему, было совсем не смешно. – Не выкинула?
– Нет, – сказала я. – Потом погиб Феликс, и я… Как-то забыла о медведе.
– Я не уверена, но думаю, – сказала Ника, о которой я ненадолго забыла, прижимая мобильный щекой к плечу, – эту игрушку тебе подарил тот самый парнишка. «Дядя», к которому ты убегала.
Глава 7. Дело семьи Кейро
– Эй, волчата… Твою ма… – я сдержала крепкое словцо, когда заехала самым нервом локтя в деревяшку. – Ваша мама пришла, и кое-что принесла…
Втиснуться в щель между досок заколоченного окна всякий раз у меня не обходилось без членовредительства. Но поиск истины требует жертв. Иногда этот поиск приводит в старый районный дом культуры, заколоченный с видом на реставрацию.
Его закрыли года два назад, обещали обновленный дворец через полгода, но что-то там случилось с подрядчиками, и памятник архитектуры начала прошлого века теперь с каждым месяцем становился все больше похожим на античные руины. Жалко было купеческий особняк, долгие годы служивший пристанищем прикладных кружков и народных песен с танцами. Я не люблю самодеятельность и кич, но все-таки столько жителей города находило здесь отдушину от трудовых будней…
Наверное, это место все-таки было свято, потому как, несмотря ни на что, не пустовало. Вскоре после закрытия, в доме обнаружилась подпольная движуха. Пустынные комнаты облюбовала стайка мальчишек с ближайшей округи. Их гоняли какое-то время, потом махнули рукой. Полгода назад уволили и сторожа за недостатком средств в городской казне, и в его лице пал последний бастион на пути посиделок в заброшке.
Они называли себя «стаей», а пустующий дом культуры – логовом. «Охотой» у них были попытки заработать или выпросить денег, которые тратили на всякую важную, с их точки зрения, ерунду. Для воровства или грабежа они пока оставались слишком домашними, и моей задачей было вовремя пресечь движения к черте, из-за которой сложно вернуться.