Рыжий демон осенних потерь - стр. 27
Лучше поставить крупный знак вопроса в памяти: с кем должен был встретиться Феликс?
– Ты по нему скучаешь? – уже уходя, на пороге вдруг спросила я Антона.
Конечно, прозвучало глупо. Между деловыми партнерами могут сложиться какие угодно отношения, только скучать друг по другу они наверняка никогда не будут.
Но, к моему удивлению, Антон все прекрасно понял. И принял.
– Скучаю, – просто ответил он. – Мне без него…Трудно, да. Но еще очень плохо…
Единственное, что примиряло с действительностью какого-то бестолкового и от этого выматывающего дня – это мой дом. Я зашла, в темноте и, не разуваясь, протопала на кухню, открыла кран и прямо из-под него долго с жадностью пила холодеющую воду.
Напившись, все еще не включая свет, прошла в комнату, скорее упала, как подкошенная, чем опустилась на диван. Подбородок щекотали крупные капли, я их не вытирала. Почему-то было успокаивающе чувствовать себя хищницей, с клыков которой стекает кровь жертвы.
Одна. Наконец-то, одна.
В окно сквозь занавески, разрывая их нежную ткань, пробился молодой месяц с острыми рожками. Женщина, как Черная Луна, с которой собирался встретиться Феликс накануне своей гибели…
А Кристя кричала в истерике: «Красная Луна!». Что она имела в виду?
Удушливо потянуло жженой травой. Я не думала об этом никогда раньше. Сначала оно было настоящим, чего его вспоминать? А потом стало ненужным, старым, протухшим. Тогда…
В ночь грехопадения мы проснулись с Феликсом от странного запаха. Сначала казалось, что горит трава. Я приподняла голову с его локтя, глянула вокруг. Тишина. Только этот въедливая гарь, к которой примешивался парадоксально холодный оттенок. Как если… Если бы плавился лед.
«Так могли бы гореть звезды», – вдруг подумала я. Подняла голову и застыла. Огромная пылающая темно-багровым светом, в сгустках запекшейся крови луна взошла над прудом, отражаясь безупречно ровным кругом в стоячей воде. Это было невозможно красиво и до одури жутко. Перехватило горло, дышать стало трудно.
Я слышала рядом прерывистое, со всхлипом дыхание Феликса и понимала, что он тоже не спит, любуется вместе со мной невероятным зрелищем. Хотя, впрочем… кажется, не то что любуется…
Он лязгнул зубами так, будто до чертиков был напуган. От скрипа мы оба вздрогнули, но в то же время пришли в себя.
– Да ну, – выдохнул Успенский.
– Ты видишь? – возбужденно спросила я.
В напряженной тишине голоса казались единственной ниточкой, которая не давала совершенно пропасть из реального мира. Если мы не будем разговаривать, багровая до черноты луна поглотит нас, – пронеслось в голове.