Рыжая для бандита - стр. 27
– Вы меня не помните? – смотря на Беркутова, казалось, что он явно был чем-то недоволен.
– А должен? – он ещё раз внимательно на меня посмотрел, напрягая свои извилины в надежде, что хоть что-то вспомнит, но, видимо, у него ничего не выходило.
– Вы меня чуть не сбили на прошлой неделе.
– А-а-а… Лиса-хамка! – с усмешкой произнёс он и расслабился, а моя утренняя злость, которая почти прошла, опять начала расти с силой цунами.
– Вы мне уже и прозвище дали, да?
– И мне кажется, оно вам очень идёт, – с улыбкой на лице проговорил тот.
– Вы точно хам! – вынесла я ему свой вердикт.
– Это я хам? – он скрестил руки на груди, удобнее устраиваясь в кресле и, кладя ногу на ногу, произнёс. – Если меня не подводит память, то это вы на меня наехали с обвинениями.
– Я-то только с обвинениями, а не на машине вас переехала.
– Но не переехал же. Вы вон какая сидите, красивая и здоровая, да и язычок у вас на месте.
– Так! – стукнула я ладонью по столу. – Я прошу вас, обратитесь к другому психологу, я с вами работать не смогу, – посмотрела я на своего пациента, но он, похоже, был не согласен с моими выводами и уходить не собирался.
– Что именно вас не устраивает во мне, как в пациенте?
– У нас с вами вряд ли получится правильный диалог и дальнейшая работа.
– А мне кажется, у нас уже диалог получился.
– Вам это только кажется.
– Я хорошо заплачу, если мы начнём работать.
– Вы беспокоитесь за моё финансовое положение? – я внимательно на него посмотрела.
– Вы же мать-одиночка, и я думаю, вам не помешает пара лишних купюр в кошельке.
– Откуда вам знать, кто я?
– Если бы я не знал о вас ничего, я бы к вам не пришёл. – И тут у мужчины раздалась телефонная трель, которую он не проигнорировал. Беркутов разговаривал недолго, и почти все его слова это был блатной матерный лексикон. И вообще, этот мужчина нагонял страх. А больше меня пугали его глаза. Всё это время я только один раз в них взглянула, и мне было этого достаточно, чтобы понять, кто он на самом деле.
– Виктория Романовна, – обратился он ко мне. – Простите, но я должен идти. На работе возникли кое-какие неотложные дела. – И, не дожидаясь моего ответа, он вышел из кабинета, оставляя после себя аромат одеколона, которым пропитался кабинет, и звериную энергетику, от которой становилось не по себе.
Знал ли этот мужчина, кто я такая, когда шёл ко мне на приём? Если да, то зачем так искусно притворялся, что видит в первый раз? И что у него за проблемы такие, что пришлось обратиться к психологу?
Беркутов ушёл из моего кабинета, оставив множество вопросов. Я никогда не видела подобных мужчин. Он словно выкован из стали. Крупное мужское телосложение говорило о том, что он много времени проводит в спортзале. А его татуировки, которыми были покрыты руки, говорили, что он был в местах не столь отдалённых за какие-то «заслуги». Такие татуировки я видела на руках нашего соседа, дяди Вани, когда он вышел из тюрьмы. Мне отец запрещал с ним здороваться и подходить к нему близко. А я ребёнком не понимала вражду отца к этому мужчине. Он мне не казался каким-то злым или плохим, наоборот, он был дружелюбный, несмотря на его отталкивающую внешность.