Рыжая - стр. 88
Сев за интерактивный стол, я еще некоторое время не могла полностью сосредоточиться на экзамене. Но заметив, что пропустила несколько вопросов, взяла себя в руки и стала быстро давать ответы, чтобы успеть вернуться к пропущенным.
Из колледжа выходила, словно из меня выжали все соки. Но уведомление на коммуникатор об успешном завершении экзаменов отключило от всего. Я просто шла вперед, передвигая ноги, как бездушный механизм.
Весь оставшийся день я проспала, даже не раздевшись.
* * *
За завтраком отец кричал, что не смог меня добудиться вчера, а ему нужно было сделать несколько срочных доставок. Что я безответственная эгоистка, непонятно что сотворила со своей головой, что никакого платья на бал мне не купит и вообще, что доставляю ему сплошные неприятности.
Я водила ложкой по каше, которую пришлось варить отцу, так как и утром мне не удалось подняться вовремя, и с мстительным весельем представляла, как привязываю этого зажиревшего, лысоватого человека к стулу и вливаю это недоваренное горячее месиво прямо в его глотку. А он мычит… сопротивляется… закатывает глаза… и, наконец, задыхается и падает замертво…
– Ты вообще слышишь, когда с тобой говорят?!– взорвался отец, не получив от меня никакой реакции.
– Конечно я тебя слышу, отец,– ровно произнесла я, поднимая голову.– Ты прав, я была невнимательна. Извини…
– Не нужны мне твои извинения!– снизил тон он, но не успокоился. А потом его понесло:– Со дня на день должно прийти приглашение на бал невест. Я узнавал по своим каналам: в этот раз там будет много не местных. Запомни, Сашка, я никогда не позволю тебе улететь с Тоули, а уж если найдется идиот, который захочет взять тебя в жены… такую,– и он окинул меня пренебрежительным взглядом,– то сам найду самого поганого гамони или хемани, который только отыщется в альянсе…
«Интересно, как это у тебя получится, трепло трусливое!»
– И за что же ты мне так мстишь?– совершенно невозмутимо проговорила я.
От вопроса отец выпучил глаза и покраснел так, будто я и в самом деле начала душить его.
– За то,– прошипел он, брызгая слюной,– что ты всю свою жизнь напоминаешь мне о своей матери!
– А за что ты так ненавидишь ее?– прищурилась я.
– Я любил ее больше жизни!– сквозь зубы выпалил он.
«Сколько ложной страсти…»– устало вздохнула я и опустила глаза, иначе отец уже начал выходить из себя, а это грозило полной изоляцией вплоть до бала или итогового теста.
– Но она…
Он злобно сжал пальцы в кулаки и отвернулся с таким презрением, будто и я сделала нечто омерзительное.
– Марш к себе!
Когда я поднималась в комнату, в столовой что-то прогремело, как если бы со стола смахнули всю посуду на пол. Но слова отца на русском разобрала хорошо: