Рывок в неведомое - стр. 60
Дальнейшие события развивались по хитроумному плану, разработанному Соловьевым и его штабом. Обоз медленно тащился по раскисающей от солнца дороге. Полозья саней то скребли по камням и грунту, то окунались в лужу, то весело скользили по крепкой, отполированной, промерзшей колее. И возчики старались не зевать, подгоняя коней, соскакивая на землю и помогая друг другу подталкивать застрявшие сани.
Красноармейцы догадывались, что вместо возчиков их посадили не случайно, и в коротких перемолвках между собой недоумевали: почему их не послали вместе с возчиками, которых тоже можно было бы вооружить.
…А Голиков позаботился прежде всего о том, чтобы в решающую минуту возле подвод не было суеты.
Обоз тянулся по местам самым разбойным. Слева темнели сопки, то совершенно голые, только припорошенные снегом (от них веяло одиночеством и неизбывной тоской), то покрытые темным, будто сгоревшим лесом. По слухам, и на этих сопках Соловьев имел базы.
Попытки обследовать сопки ничего не дали. «Горные партизаны» наловчились в прямом смысле слова заметать следы, особенно от лыж. Огонь в своих жилищах они разводили только ночью, чтобы их не выдал дым. Зато с высоты открывался отличный обзор, который позволял держать под наблюдением обширные пространства. А разные способы связи, в том числе и голубиная почта, позволяли агентам быстро сообщать Астанаеву и Соловьеву о всех серьезных перемещениях войск или о движении больших обозов.
Теперь, когда подводы с мешками медленно ползли вдоль холмов, Козлову и красноармейцам невольно приходили на память слухи и легенды о Соловьеве. Козлов досадовал, что Голиков неизвестно для чего приказал ему скандалить в Яловой и затем остаться с отрядом там ночевать, вместо того чтобы ночью проскользнуть к руднику. Козлов знал, что бандиты не любят воевать в темноте.
Вообще вся эта затея Козлову не нравилась. Особенно его рассердил последний приказ, полученный через связного. В действиях начбоерайона Козлов заприметил опасную странность.
Козлов не знал, что весь путь от Яловой до рудника находится под неусыпным контролем Соловьева, что в этом случае «горных партизан» устроила бы и ночная засада, а Голикову для осуществления его плана требовалось светлое время суток.
Справа от дороги темнела тайга, хмурая и молчаливая, хозяином которой оставался Соловьев. И подтверждения этому долго ждать не пришлось.
Слева начали проступать очертания сопки с человеческим лицом, которая издавна пользовалась дурной славой. Лет семьдесят назад на этой дороге погиб старик старатель, который всю жизнь бедствовал со своей семьей и считался неудачником. И вдруг именно ему выпал фарт: он нашел увесистый самородок, который, словно заявочный столб, обозначил начало золотоносного участка. Пьяный от привалившего на закате дней счастья, старатель нес в своей торбе золотой булыжник и кожаный мешочек с намытым на скорую руку золотым песком. Счастливчика, выйдя из зарослей, остановили два подлеца. Для них это был просто «жирный глухарь»…