Рывок в неведомое - стр. 49
«Отпустите меня, Иван Николаевич, домой. Я заплачу за себя дорогую плату».
Он засмеялся, сунул руку в карман и вынул полную пригоршню перстней с камнями и золотых монет.
«Больше этого?» – насмешливо спросил он.
«Больше».
Он перестал смеяться.
«Я знаю, где есть пулемет и пули к нему. Когда Колчак отступал, солдаты много чего прятали. А я случайно увидела».
– И вы Соловьеву все отдали?! – не удержался Голиков.
– Отдала. Пулемет уже не годился, а пули были в жестянках…
Голиков обещал ни в чем ее не упрекать и не упрекнул. А про себя подумал: «Сколько же народу убито твоими пулями, Анфиса… – И тут же мысленно сказал себе: – Какое право ты имеешь ее осуждать? По силам ли было ей бороться с Соловьевым и Астанаевым, если даже армия не в состоянии с ними покончить?»
– Обождите, – перебил Голиков Анфису, – но ведь когда вас отпустили, вы уже могли запомнить дорогу?
– Мне завязали глаза, посадили на лошадь, и двое из тех, что поймали меня и Наташку, привезли меня на ту же поляну.
– Расскажите, какие при штабе порядки, – попросил Голиков.
– Поют «Боже, царя храни». Жена полковника Макарова проводит беседы, что России опять нужен царь, потому что без него безобразия и разор. Есть в лесу и правила: «Белый партизан не говорит грубых слов», «Белый партизан не обижает мирных жителей, не отнимает их имущество». А что они на самом дело творят в деревнях, вы знаете лучше меня.
– Про Ивана расскажи, – попросила Аграфена.
– Иван Николаевич говорит только тихим, ласковым голосом. Но что бы он ни говорил, все замирают. Он может ласковым голосом подозвать, чтобы наградить перстнем, и может таким же голосом объявить жестокое наказание.
– А как выглядит Астанаев?
– Он хакас. Носит бородку. Ходит тихо, крадучись. А зыркнет – так в душе все обваливается. Ему служат и старики, и маленькие дети в селах. Последнее время он что придумал. Захватит, допустим, Аркадий Петрович, вас. Привезет в лес, а родне говорит: «Если желаете, чтобы я Аркашу выпустил, узнайте мне то-то». И вся родня старается. Только выпускает он редко. Чаще говорит: «Это неинтересные новости. Старые». И люди уходят ни с чем.
– А если мы пойдем с вами на ту поляну, – сказал Голиков, – вы не вспомните дорогу?
– Я в тайгу больше не хожу. Но вам, Аркадий Петрович, помогу. Поговорю с одним человеком. Если договорюсь, сообщу Е руне.
Тройной капкан
Голиков с Никитиным приехали в Чебаки. Их сопровождали восемь кавалеристов.
Последнюю неделю в окрестностях Чебаков часто появлялись мелкие группы соловьевцев. То с ними сталкивались красноармейцы, то их видели местные крестьяне.