Размер шрифта
-
+

Рюссен коммер! - стр. 7

Суд я помню плохо, я вообще мало что понимала тогда. У входа собрались журналисты, немного, человек десять, все из небольших независимых изданий, и один активист с плакатом «Нет политическим репрессиям!».

Я хотела было крикнуть: «Меня пытали!» Слова застряли в горле.

– Откажешься от показаний, вообще из подвала не выйдешь, – шепнул мне кто-то. Я обернулась, но не смогла понять, кто это был.

За мной шли полицейские, судебные приставы, люди в штатском. Где-то позади бежал адвокат. Он сотрудничал с правозащитной организацией и помогал нам бесплатно, приезжал в отделение каждый раз, когда нас задерживали на митинге, ходил на суды, отправлял жалобы в ЕСПЧ. Хороший мужик. Он зашивался на работе, всё время торопился, смотрел на часы и нервно размахивал руками. Но другого адвоката было не найти – откуда деньги взять?

– Сейчас у Лысого суд, – сказал адвокат, наконец-то прорвавшись ко мне. – Специально на одно время поставили. Справишься без меня?

Я безразлично кивнула.

Заседание объявили закрытым, в зале были только судья Яна Сергеевна – моя ровесница, помощница судьи, два пристава и несколько полицейских. Одного я узнала, это он забрался ко мне в квартиру через балкон. Про пытки рассказывать было некому. Я решила, что поговорю об этом с адвокатом.

– Подсудимая, встаньте! – прикрикнул на меня пристав, когда я опустилась от усталости на деревянную скамью.

– Есть ли у вас основания для отвода судьи? – спросила меня Яна Сергеевна.

– То есть?

– Вы мне доверяете?

– Я всей российской судебной системе не доверяю. Но у меня же нет вариантов. От вас всё равно ничего не зависит, вам уже спустили решения.

– Что вы хотите этим сказать?!

– Что вы ничего не решаете. За вас уже всё решили, а вы только озвучите приговор.

– Это ваше мнение, и вы можете держать его при себе!

– Могу держать, а могу и не держать, – вяло отозвалась я.

– Ещё одно слово – и это будет расценено как неуважение к суду.

– А за что вас уважать?

Ко мне подошёл пристав и предупредил, что я могу получить прямо сейчас пятнадцать суток. В довесок ко всему остальному. Я махнула рукой. Раньше я любила все эти пикировки с судьями, выставляла их потом в Facebook, собирая тысячи перепостов, и меня часто цитировали «Свобода» и «Росбалт». Но теперь в этом не было никакого смысла. Я оговорила своих друзей, но от пыток и бессонной ночи не чувствовала ничего, только страшно горели соски.

Я почти не слушала, что происходило в зале. А очнулась, когда судья ушла на перерыв. Я села, прикрыв глаза, и, уронив голову на грудь, уснула. Сидевший рядом полицейский со всей силы встряхнул меня, разбудив.

Страница 7