Рюссен коммер! - стр. 2
– Пароль? – кричал полицейский, размахивая передо мной ноутбуком, но я в ответ только смеялась.
Обыск длился несколько часов. Я лежала на полу, посреди комнаты, держа руки на затылке, и у меня страшно болела спина. Полицейские раскладывали вещи по коробкам из моей же кладовой и диктовали опись понятым, подписывающим листы. Каждый раз, когда я пыталась закрыть глаза, чтобы вздремнуть, полицейский без маски, тот, что первым забрался в квартиру через окно, поддавал ботинком по рёбрам.
– Не спи, сука, глаза открой.
– Я имею право на адвоката. И на звонок.
– Она, блин, думает, что в американском кино снимается, – смеялся он.
Понятые, зевая, стояли, опершись о стену, и со скукой слушали, как полицейский диктует им содержание коробок, которые оперативники одну за другой выносили из квартиры. Ноутбук одна штука, веб-камера одна штука, жёсткий диск на два терабайта одна штука…
– Я вот как думаю, – сказал полицейский, подписывая лист с описью, – если не нравится страна, то вали отсюда, правильно, да?
Остальные не ответили.
Меня привезли в районный следственный комитет. Старое двухэтажное здание из красного кирпича за высоким решётчатым забором. Полицейский вышвырнул меня из автозака. Руки были сцеплены за спиной наручниками, я не удержала равновесия и растянулась на дороге.
– Пьяная, что ли? – пнул он меня.
У него зазвонил мобильный, и он, понизив голос, пробормотал:
– Не могу сейчас говорить. У меня тут политическая.
Меня отвели в тесную комнату без окон, с голыми стенами и высоким, покрытым сырыми разводами потолком. В комнате были только стол и два стула, больше ничего.
– Есть хочу, – сказала я сержанту. – Можно мне пиццу заказать?
Он прицепил меня наручниками к стулу и вышел.
Первое время я ждала, когда кто-нибудь придёт, и прислушивалась к каждому звуку за дверью. Потом попыталась поспать, положив голову на стол. Но уснуть не смогла и чувствовала себя совершенно разбитой. Ныла спина, сильно знобило, хотелось в туалет и курить.
Я не знала, сколько прошло времени – час, два, пять. Без окна невозможно было понять, ещё ночь или уже утро. Дверь открылась, вошёл мужчина в штатском, за ним – другой, в форме.
– Я хочу в туалет.
Следователь, тот, что в штатском, сделал знак второму отвести меня.
Туалет был этажом выше, грязный, тесный, без кабинок. Два треснувших унитаза, протекающий рукомойник, переполненное мусорное ведро в углу, разбросанная бумага вокруг.
– А наручники? – повернулась я спиной, протянув руки.
Полицейский не пошевелился.
– Как я штаны сниму? – разозлилась я.
Он стоял, поджав губы и уставившись мне куда-то в переносицу. Я попыталась дотянуться до молнии, но ничего не вышло. Полицейский смотрел серьёзно, без тени улыбки.