Рыцарские сны - стр. 12
«Воины в белых плащах с алым крестом, которые стали хрестоматийным образом крестоносцев, – это и есть тамплиеры. Однако в общей массе христианских войск их насчитывалось не так уж и много. Обычно Орден держал армию всего в несколько тысяч человек, включая рыцарей, братьев-служителей и их помощников. Чрезмерно сильная военная организация не обрадовала бы Папу и королей. А главное – стать тамплиером согласился бы далеко не каждый христианин, даже благочестивый – слишком уж много обетов»[10].
Сашка откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.
Вот он Андрей. Вернее, брат Андрэ, в рыцарских доспехах и в белом плаще с красными крестами.
Да! Это он!
Он! Чистый и светлый! С такой вот, по-монашески чистой душой! Защитник слабых и обездоленных! Бескорыстный рыцарь, которого уважают братья и от которого бегут враги!
Рыцарь на белом коне. В белом плаще. Настоящий.
И она, Сашка, станет ему такой же настоящей сестрой! Боевой сестрой, подругой, с которой можно поговорить по душам, и все такое прочее, для чего у нее даже нет слов… Вот она, встает с ним рядом, в белом плаще. Он держит ее за руку. Потом обнимает.
Дальше Сашка боялась себе представить. Но что-то же могло произойти и дальше! Первый поцелуй! И пусть, пусть он произойдет!
Кстати, многие девчонки в классе хвалились тем, что давно уже встречаются с парнями.
Танька, например, просто называла Сашку «тормозом».
– Ты, вероятно, ждешь чистой и светлой любви? – спрашивала Танька. – Причем, единственной и на всю жизнь?
– Вроде того, – отмахивалась Сашка. – Отстань.
– Твое развитие застряло в восьмом классе, – качала головой Танька. – Или в шестом.
– Во втором, – показывала «нос» Сашка.
Танька строила «рожу» в ответ и шепелявила:
– Детшкий шад, ящельная группа!
В оправдание Сашка могла бы привести один небольшой аргумент. Ее отдали в школу с шести лет, поэтому она оставалась на год младше одноклассников, даже дойдя до одиннадцатого класса.
Хотя, скорее всего, Танька права. Никаких оправданий! Сашка оставалась «тормозом». Но сейчас… Не до «тормозов». Флейты и лютни звучали, и сердце Сашки пело в унисон.
Пока не хлопнула входная дверь.
Мать пришла.
Сашка бросила взгляд на часы. Шесть часов! Пока она спала и сидела в Сети, наступил вечер.
Ох, а еще уроки! И сейчас мать начнет… Ну, поехали!
– Саша, ты почему суп опять не ела?
(«Елки, забыла! Надо было хоть вылить!» – опять начался нескончаемый диалог.)
– Для кого я варю?
(«Наверно, для себя».)
– Ма, ты сама поешь.
– Я для тебя стараюсь, а ты!
(«Лучше бы чем-нибудь другим занималась, а не варила этот противный суп!»)