Рыцари веры - стр. 18
Почему их семья не такая? Почему они никогда не собирались вот так вместе, смеясь? Всю жизнь ее сопровождают одни лишь запреты и правила. Глотая набежавшие слезы, девочка выбежала на улицу, желая скрыться и побыть одной. Ноги сами принесли к склону, и она села там на скамейку. Вдалеке слышался смех молодежи, а Ирен как никогда чувствовала себя чужой на этом празднике жизни.
– За что?! – отчаянно закричала она, адресуя свой вопрос небесам. Чем заслужила такую жизнь?
Вечный контроль. Ирен задыхалась, чувствуя себя птицей в золотой клетке. Одета, обута, не голодает, но никакой свободы. Даже вещи сама себе не имеет права выбрать.
Некоторое время она горько рыдала, ничего не замечая вокруг, и возникший белоснежный платок перед самым лицом стал полнейшей неожиданностью.
Ирен вздрогнула, когда перед ней на корточки опустился незнакомый парень и миролюбиво произнес:
– Не стоит плакать на морозе. Уверен, все не так страшно, как кажется в данный момент.
– Да что ты знаешь! – со злостью воскликнула она, выхватив платок и громко высморкавшись.
У незнакомца было ничем не примечательное благодушное лицо и участливый взгляд, что удивило Ирен.
– А ты расскажи, – просто сказал он и устроился на скамейке рядом.
Ирен машинально подвинулась, косясь на него. На вид – лет восемнадцать, симпатичный, но не красавец. Было в нем что-то располагающее, вызывающее доверие. Он спокойно сидел, давая возможность рассмотреть себя и самой решить, продолжить разговор или нет.
Ирен все-таки решилась. Рассказала о закрытой школе, о дурацких правилах, которым должна следовать дома, о том, что никому не нужна. Даже брату с Ханом, которые лишь спешат отделаться от нее. Никого на свете не интересуют ее желания и стремления, а вот она должна подстраиваться под всех. О принятых в их кругу договорных браках и о том, что даже самый лучший парень – Хан, который предложил со временем стать ее мужем, ничем не лучше.
Было странно говорить с совершенно незнакомым человеком. Парнем. Она вообще была знакома только с Ханом, если исключить из списка мужчин-родственников. Общаться с другими молодыми людьми противоположного пола ей было строжайше запрещено. Сейчас же Ирен нарушила этот запрет и чувствовала себя как никогда свободной. А еще, делясь наболевшим, как будто освободилась от давившего груза, и на душе стало легче.
Выговорилась. Сожалений из-за лишней откровенности не было. Незнакомец молчал, и это молчание затягивалось. Ирен повернула голову и взглянула на него. Он все так же сидел, только глаза оказались закрыты. Уснул? Она перед ним душу выворачивала, а он…