Рыцарь темного солнца - стр. 49
– Быть беде! – вскричал Флориан, воздевая руки. – Верно, это те самые рыцари, что должны были доставить выкуп за анжуйца. И ты сам выписал им охранное свидетельство, князь!
– Да, с ними и впрямь был сундук с деньгами, – подтвердил Август, блестя глазами. – Я думаю, хорошая мысль это была – дать им пропуск и выманить зверя из его берлоги.
Вмешался князь Доминик, заявив, что будет говорить с племянником наедине, и попросил всех, кроме Августа и епископа, удалиться. На виске у статного князя дергалась жилка.
– Потому что дело слишком важное, – добавил он, – мы должны обсудить его без помех. – Взгляд, которым он наградил Августа, не сулил последнему ничего хорошего. – Оставьте нас.
Слово князя Диковского было законом, и вскоре зала опустела. Мадленка очень хотела остаться и послушать, о чем будет разговор, но епископ с таким неудовольствием воззрился на нее, что она была вынуждена поклониться и проследовать к дверям, как прочие.
Предоставленная самой себе, Мадленка отправилась полюбоваться на «огнеплюй», который ей чрезвычайно приглянулся. Никто не обращал на нее внимания, и, присев в тени пушки и обхватив колени руками, она предалась нелегким размышлениям.
В части, касающейся Боэмунда фон Мейссена, расследование можно было считать законченным. Крестоносец не нападал на караван матери Евлалии. У него было дело гораздо важнее: он вез выкуп за собрата, томящегося в замке, и имел охранное свидетельство на проезд по землям князя (которое, однако, его не охранило, мысленно скаламбурила Мадленка). Князь Август со своими людьми подстерег его, разбил отряд наголову и отобрал выкуп. Мадленка затруднялась определить, прав Август или нет. Разумеется, некрасиво нападать так на неприятеля, который не ожидает твоего появления и вдобавок имеет грамоту от самого князя Доминика, но, с другой стороны, о грамоте Август мог и не знать. И потом, противником его были крестоносцы, а с ними особо церемониться нечего. Гораздо больше Мадленку интересовал вопрос: мог ли Август быть тем, кто истребил в лесу ее спутников и приказал убить Михала.
Но зачем? Она думала, напряженно наморщив лоб. Зачем? Ведь настоятельница была его крестной матерью. Или он позарился на добро, которое Мадленка везла с собой? Если так, то отчего же бросил его у дороги, где его нашли нищие?
Да, но ведь кому-то надо было для отвода глаз посылать лже-Мадленку, которая без запинки показала, что нападавшими были именно крестоносцы. И этот кто-то наверняка знал, что же в действительности произошло в лесу. Либо он был виновным, либо покрывал его, что в данном случае одно и то же.