Рыцарь страха и упрека - стр. 20
– А зачем же ты его приглашаешь? – удивилась Соня. – Он у нас уже, наверное, в третий раз, если я не ошибаюсь. Если он тебя раздражает, зачем ты его зовешь?
– Да и сам не хочу, но надо…
Павел изменил свое положение на вертикальное, было видно, что у него возникло явное желание поделиться с кем-то своими эмоциями.
– Понимаешь, какая штука, – начал он, скривившись, – этот Рома, он не просто Рома. Он начальник пресс-службы УВД. Я с ним познакомился, когда мы рейд по фальшивой водке проводили. Ты понимаешь, что обидно: фактически операцию готовили мы с ребятами, а по телевизору показали хрена, который вообще приехал только потому, что знал, что журналисты будут. Понимаешь, у нас считается нормальным, что одни готовят операцию, проводят, а потом дядя в больших погонах приезжает и говорит, как «круто мы тут боремся»…
– Ну, а ты здесь при чем? – удивилась Соня. – Ты хочешь в телевизор попасть? Тебе-то зачем, ты же пока не начальник?
– И никогда им не стану, если кто-то будет пожинать лавры, а я буду сидеть в тени, – буркнул Павел.
– И что ты хочешь от этого Ромы? Он же, наверное, имеет свои директивы сверху или свое понимание, что и как нужно делать. Ты хочешь его в чем-то переубедить? – продолжила разговор Соня.
– А я уже почти переубедил, – звонким голосом ответил Павел, – не зря я его терплю. Я тебя уверяю. Сейчас новые тенденции на телевидении, уже давно прошло время «говорящих голов», уже нормальные каналы все материалы преподают в репортажном стиле, снимают кадры с места событий. Сейчас на телевидении новые каноны. Я ему подсказал, как мы могли бы снять тот же рейд, как интересно его подать, как сделать неформальное репортажное начало. Типа все с места событий, опера комментируют на месте, все в реальном режиме…
– Паш, а тебе это зачем? Это ж не твоя работа, – продолжала недоумевать Соня.
– Не скажи, – ответил Павел, – это я не сам придумал, меня умные люди научили, надеюсь, ты не сомневаешься, что папа глупого совета не даст? Сейчас с журналистами нужно дружить. Я этому Роме свои мысли в голову забил, так что следующую же операцию, которую мы будем проводить, буду комментировать я. И следующую за ней – тоже. И пятую. Пока в сознании нашего начальства прочно не засядет моя фамилия. Пока она не начнет ассоциироваться с хорошим сотрудником, который уверенно говорит с экрана. Им такие нужны.
Соня понимала как никто другой, что означает для творческого человека выход на публику. Это особое состояние, это подъем, который трудно описать тому, кто никогда не выходил на сцену или на телеэкран. Но Павел? Он когда-то писал песни… Может, это желание показаться идет оттуда? Хотя вряд ли. Песни он перестал писать, несмотря на то что Соня сто раз упрашивала.