Рыцарь и ведьма - стр. 9
Естественно, ничего этого я не сказал вслух. Одного бочонка будет маловато, чтобы подготовить парней к моим экстравагантным концепциям. Наверное, Байярд прав, и лучше просто выпить.
– Нет, сэр, теорий у меня нет. Просто мне кажется, что в мозаике не хватает какого-то элемента…
Байярд снова поднимает кубок.
– В нашей мозаике не хватало сегодня одного элемента. Тебя, Джуд! Это и упрек, и комплимент. Пожалуйста, больше не лишай нас одного из лучших клинков Камелота. Давайте, парни! Vivĭmus, ut vincāmŭs!
Я наконец поддаюсь всеобщей беззаботности. Как ни крути, а эти рыцари – лучшие в своем деле. Умение вот так запросто, с помощью пары дружных тостов, преодолеть вязкое касание магии, не дать ей просочиться внутрь, – поистине это важнейший навык при нашем ремесле. Мне бы поучиться у них. Как там в той песенке?
Сидим до первых сумерек – сигналом к сворачиванию банкета служит опустошение трофейного бочонка. Я уже собираюсь выйти вместе с остальными, когда меня останавливает вездесущий взгляд магистра. Он прикрывает двери и показывает на пустой стул. Я с унынием трезвею и в молчании жду, пока старик сядет напротив.
– Сударь мой Леннокс… Джуд… мой мальчик… – Перебирая разные имена, магистр словно надеется подыскать нужный ключ, который бы вскрыл то, что, по его мнению, давно и надежно заперто во мне от меня самого: то ли сознательность, то ли прямодушие, то ли юношеские идеалы. Сейчас будет отповедь. И чем отдаленнее от основного предмета она начнется, тем более сокрушительным обличением окончится.
Магистр сплетает перед собой тонкие пальцы. Руки у него покрыты старческими пятнышками.
– Джуд. Ты, верно, помнишь, как появился в ордене? Напуганный и растерянный мальчишка, совсем не похожий на прежнего отличника Куртуазной академии. Я тогда принял тебя, хотя и знал, что ты доставишь мне забот. Потому что тебе нужна была помощь.
Я делаю над собой усилие, чтобы не ответить пылко. Надо же, одолжение мне, оказывается, сделали. Фальсификация истории в чистом виде.
– Сэр, с вашего позволения, вы приняли меня, потому что я победил Першандельского монстра. В одиночку. Мечом, на котором не было защитных рун. И эвелина у меня тоже тогда не было. И дракон тот был посолиднее, чем сегодняшняя Hrenovina Lennoxiana, и постарше. Разве не это вас убедило?
Из-под кустистых седых бровей глаза шефа испытывают меня: один глаз – подвижный и по-стариковски выцветший, другой – застывший и незамутненный, пронизывающий вечность за моей спиной. Я уже давно научился выдерживать взгляд его глазного протеза.