Рыцарь для принцессы - стр. 40
Снаружи уже наступил синий вечер.
Увидев своего командира, солдаты тут же подтянулись. На вопрос, как вела себя леди Эрмина, только закатили глаза. Ибо дама устроила страшный скандал. А поскольку у нее отобрали артефакт связи с Императором, излить бешенство она могла только на тех, кто находился рядом. В итоге, обе ее камеристки получили по паре десятков пощечин, и теперь сидели каждая в отдельной повозке, боясь высунуться, чтобы снова не получить по физиономии.
Что же касается «теней» Импертора...
- Командир, вы не представляете, чего мы наслушались, - шепотом рассказывал ему часовой. - Эта женщина просто сравняла нас с землей. Нас, «теней» Императора! Да, а вас, командир, она назвала ничтожеством!
- Хммм, - глубокомысленно протянул командир Вэйн. - А что она говорила по поводу беглого рыцаря? Может быть, упоминала что-то еще о принцессе?
- Да, она говорила о принцессе. Проклиналась, чтобы та сгинула и никогда не попала в столицу.
Вэйн вскинул бровь. А солдат продолжал вещать, округлив глаза:
- А про беглого рыцаря в пылу злобы говорила, что он проклятый двурушник.
Вот оно! Вэйн аж внутренне напрягся, в предчувствии удачи. Не зря он чуял, все-таки есть измена.
Очень хорошо, просто отлично.
- Говоришь, называла меня ничтожеством?
Часовой с готовностью закивал, видать, здорово от этой фурии натерпелся. Вэйн дернул уголком рта, ус резко шевельнулся. По опыту солдат знал, что такое выражение лица командира не сулило ничего хорошего.
- Значит так. Я намерен э... приватно побеседовать с леди Эрминой. Вам отойти на десять шагов и стоять на страже. И чтобы тут не происходило, ни в коем случае не вмешиваться. Это приказ.
- Есть, командир! - вытянулся в струнку часовой.
И остальные его солдаты, стоявшие в отдалении, тоже.
- И дай-ка мне сюда вожжи, - небрежно проговорил командир Вэйн.
Потом похлопывая сыромятными кожаными полосами по затянутой в перчатку ладони, подошел к повозке и отодвинул полог.
***
Усталость и эмоциональное опустошение давали себя знать, но леди Эрмина не спала. Просто лежала, заточенная в повозке, словно в клетке. Злясь на идиота Вэйна, на ситуацию, на всех вокруг. Но больше всего на себя. Как она могла настолько опуститься, чтобы пойти на поводу своих низменных желаний? Как могла позволить этому моральному уроду, с позволения сказать, рыцарю, получить над ней такую власть?
Маленькая масляная лампа освещала внутренность ее импровизированной тюрьмы, надо сказать, весьма комфортной, потому что повозка леди была красиво убрана дорогими тканями и напоминала изнутри маленький элегантный будуар. Но ни красота убранства, ни удобство ее ей сейчас не радовали. В голове бродили угрюмые мысли, подогреваемые жаждой мести. При полном бессилии что-то предпринять, это просто убийственный коктейль.