Рыцарь - стр. 8

Подойдя поближе, я не могла не признать, что он чертовски хорошо выглядел. Лучше, чем раньше. Он был похож на злобного Питера Пэна. Торчащие русые волосы с золотистыми кончиками, острые уши, улыбка, как у модели. Когда он уезжал, он тоже был панк-рок, как мини-Ланс, но, наверное, его старший брат-скейтер наложил на него в Вегасе свой отпечаток. Колтон сменил свои ботинки на пару кроссовок «Адидас», бандажные штаны – на черные карго-шорты, а кованый ремень – на цепочку.

Рядом с ними обоими были свободные места, но я села рядом с Лансом, чтобы сразу обозначить, чья я девушка. Ну, или чьей девушкой я хочу быть.

Как только я села и бросила рядом рюкзак, Колтон тут же заорал: «Киска! Тащись скорей сюда!» Я взглянула на Ланса, который не сделал даже попытки спасти меня, и вздохнула. Поднявшись и обойдя его, я обнялась с Колтоном, который уже вскочил и ждал меня с распростертыми объятиями.

Изображая восторг, я сказала:

– Привет, Колтон! Боже мой! Когда ты вернулся?

А он в это время выжимал из меня дух.

– На той неделе, – ответил он, раскачивая меня из стороны в сторону. – Маме стало одиноко. Что я могу поделать? Жизнь без меня тяжела. – Оторвавшись от меня, он подмигнул. – Правда?

Я состроила в ответ гримасу, но не смогла сдержать предательской улыбки. Он правда был ужасно милым. И от него так приятно пахло. Как от девочки. Колтон всегда любил всякое – и для волос, и для кожи – он был чистюля и гордился этим.

Оглядев меня с головы до ног, Колтон присвистнул:

– Да только погляди на себя. Я прямо думаю, как это я мог от тебя уехать. – Я покраснела и опустила глаза. – Хочешь поехать сегодня домой на автобусе, со мной? Как раньше? Мама там как раз затарила пива в холодильник…

Да. Нет. Не знаю…

Прежде чем я успела ответить какую-нибудь глупость, вмешалась Джульет и спасла меня:

– Она едет домой со мной, Колтон. Биби теперь моя сучка.

Джульет поставила свой поднос напротив моего рюкзака и уставилась на Колтона. Она всегда его недолюбливала. Для начала, когда мы с ним стали встречаться, я практически ее бросила. Я начала ездить домой с ним, а не с ней – ну да, мерзко, я знаю, но мне было четырнадцать, и это был мой первый настоящий парень. Я почти уверена, что «первый настоящий парень» было бы принято за уважительную причину для временного помрачения даже в суде. Но Джульет ненавидела его еще и за то, что я проболталась ей, как сильно он настаивал на том, чтобы мы сделали с ним это по-настоящему. Я бы сдалась, если бы он не сказал мне, что уезжает. А я не собиралась сдаваться всякому, кто через пару недель собирался уехать навсегда. Кроме того, я берегла себя для Ланса Хайтауэра.