Рыцарь - стр. 23
В этот момент рядом со Светкой тормозит фирменная тачка. Из окна высовывается парень в дубленке:
– Девушка! Поедемте покатаемся!
– Спасибо, я пешком, – говорит Светка, даже не поворачиваясь к машине.
Я выхожу из своего укрытия. Машина подается назад, чтобы держаться наравне со Светкой.
– Эй, ты не бойся! Мы не обидим!
Я прибавляю шаг, оказываюсь между Светкой и машиной.
– Езжай, – говорю, – куда ехал. Девушка со мной.
Щелкает дверца со стороны водителя, наружу выбирается второй. Не русский. «Лицо кавказской национальности». С усиками. Изрядно накушавшееся «лицо». И за рулем, скотина!
– Дэвушка, ты такая красивая! Садысь, нэ упрямся!
Меня он игнорирует. Ах ты козел усатый!
– Тебе неясно объяснили? – спрашиваю. – Уши прочистить?
– Иди на… говнюк, – небрежно отмахивается кавказец. – Дэвушка…
Парень в дубленке делает попытку выбраться из машины – пинаю дверцу, и он отваливается обратно.
Усатенькое «лицо» визжит и дрыгает ножкой. Прикладывается о крышу машины.
– Ну, – спрашиваю я. – Кто тут говнюк?
«Лицо» тупо глядит мутными глазами, бормочет что-то, выплевывает зуб и начинает блевать.
Ну что с него, с пьяного, взять? Ведь ничего не соображает. Не убивать же его теперь за это…
Я вытираю руки снегом и иду обратно к Светке.
– Ублюдки, – говорю я. – Пошли…
– Леня! – вдруг кричит Света.
Ну что там еще? Поворачиваюсь… Повернуться я не успеваю. Воздух рвется… Хлопок. А потом – темнота.
…Падение. Водоворот.
Долго. Долго…
Где я?..
Я?..
…Спустя вечность темнота рассеивается.
А рассеивается она от того, что я открываю глаза.
Надо мной стоит странный бородач, от которого нещадно разит потом и чесноком. В руке у бородача – клинок.
– Признаешь себя моим пленником? – осклабившись, говорит мне Гийом де Бош. – А?.. Чего молчишь? Язык проглотил?!
А затем и это видение рассеивается, и снова наступает ночь…
Глава четвертая
…Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на полу рядом с перевернутой табуреткой. Надо мной стояли какие-то люди. Горбатая старуха, толстяк и чудно одетая девка. Толстяк орал на старуху, старуха верещала в ответ, девка пыталась вклиниться между ними.
Я приподнялся на локте. Увидев, что я зашевелился, эта троица перестала вопить и уставилась на меня.
«Бред, – подумал я. – Этого не может быть».
Я сглотнул. Я глядел на них и не мог поверить…
Наверное, в какой-то момент взгляд у меня стал совсем диким, потому что женщины в страхе отшатнулись, а толстяк пробормотал: «Матерь Божья…»
– Вашу мать, – растерянно пробормотал я по-русски. – Средневековье…
То есть я попытался выговорить – вышла белиберда. Я запаниковал. Я что, по-русски разучился разговаривать?.. Я же прекрасно все помню! Я, Леонид Маляров, а не этот… сьер Андрэ…