Рядом с алкоголиком. Исповедь жены - стр. 22
Рихард охотно ухаживал за Йоахимом. Он был от него без ума, обожал своего пухленького краснощекого первенца. Вел себя как гордый папаша. Ходил с коляской на продолжительные прогулки. В то же время хотел работать. На горизонте маячили новые клубы, новые тусовки, новые проекты. Жизнь не стояла на месте.
С малышом мне помогали мамы – моя и Рихарда. И еще Шарлотта. Она познакомилась с Петером, мужчиной тридцати пяти лет. Иногда приводила его к нам. Он мне нравился. Но я не решалась высказать свои надежды вслух. Несколько подобных ситуаций уже было – Шарлотта строила планы на будущее, а потом все шло в тартарары.
Восхищение младенцем постепенно сменилось будничной жизнью, вернулась знакомая рутина. Рихард снова работал по ночам. Проклятые пятничные вечера. Я уже успела забыть, как ненавидела субботние утра, когда он лежал трупом в постели и спальня была пропитана алкогольными испарениями. Ведь он уже перестал пить, зачем же начинать снова? Я поднималась и одна занималась детьми. Эдвард хотел к друзьям, в парк. Йоахим спал в коляске, но за ним надо было присматривать. Ради Эдварда мне приходилось делать веселый вид. Но меня выводило из себя то, что я должна делать все одна, а Рихард спокойно отсыпается после пьянки. Суббота и воскресенье до середины дня казались мне бесконечными. Часто шел проливной дождь, а ледяной ветер насквозь пронизывал одежду. Собачья погода настроение не улучшала, я воспринимала ее как изощренную муку. С завистью разглядывала других пап, которые вышли на улицу с детьми. Чем же занимаются их жены? Смакуют с подружками кофе? Зашли сделать педикюр? Отправились в «Н&М» за покупками? А мой муж в это время с похмелья спит и спит. Мне хотелось рвать и метать.
Случались, конечно, дни и получше.
Например, когда погода смягчалась и было не так холодно. Я кормила Йоахима грудью на лавочке в парке. Рихард позвонил мне на сотовый, сказал, что примет душ и сразу придет к нам. Явился через час, с еще мокрыми волосами. Поцеловал меня, и я почувствовала запах похмелья. Вскоре он пожаловался, что в парке больше не выдержит. Ему надоели все эти приличные родители и все эти дети, что поднимают пыль. Так жить он не хочет. Это его утомляет.
– Ну, а как же я? – позволила я себе спросить. – Как я?
Он не ответил. Наверно, считал, что меня забавляет стоять в одиночестве на детской площадке и монотонно качать Эдварда на качелях.
Раздражение все чаще овладевало мной. Ты сердишься, спрашивал он, и этот вопрос еще больше заводил меня. Я семимильными шагами шла к тому, чтобы превратиться в несносную фурию. Я знала об этом, но не могла совладать со своими эмоциями. Хоть бы пришел кто-нибудь и приготовил нам вкусный обед! Вместо этого мы шли в «Макдоналдс». Весь день я с тяжелым чувством ожидала вечера, когда мой Рихард опять становился другим человеком. Человеком, с которым я жить не хотела.