Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4. Человек на коне. Страшные сны - стр. 42
Ах, Бухара! О тебе приходилось лишь читать в сказках про Ходжу Насреддина да слышать на уроках незабвенной Зои Александровны:
Поселили Вознесенских у Зульфии – молодой одинокой женщины, сдающей часть большого дома постояльцам. Кроме Вознесенских, у Зульфии квартировалась узбекская семья, и во дворе всегда было шумно от гомона детей.
Дом, длинный и приземистый, выстроенный буквой «П», охватывал собой двор с тандыром – печью для лепешек, арыком и раскидистой необъятной чинарой, под которой была устроена площадка для чаепития, обсаженная розами. Зульфия – моложавая, бойкая, живая – сразу расположила Вознесенских к себе. Она неплохо изъяснялась по-русски и, показывая свое жилище, объясняла:
– Курпач.
– Курпач? Одеяло – это курпач?
– Да, курпач. Много курпач – богатый бай. Мало курпач – бедный, дехканин.
– Вот как.
– Мой муж был богатый. Много ковры, много посуда, курпач много. Большой калым отцу за меня платил. Бежал в горы, за кордон. Старшую жену забрал с собой и сына старшего, а я осталась.
– А у тебя дети есть, Зульфия?
– Сын есть, на заработки уехал в Самарканд.
– Сколько же ему лет?
– Семнадцать.
– А тебе тогда сколько?
– Тридцать два.
И Ася, и Алексей вместе покачали головами. Чудно!
– Рано тебя замуж отдали?
– Зачем – рано? Как всех. Саид большой калым за меня дал отцу. Двадцать верблюдов. Хан-атлас, парчу, десять курпач и пять ковров.
– Калым заплатил, а сам оставил тебя с сыном.
– Мы спрятались с Ниязом, не хотели уходить. Родители старые совсем, жалко.
– Ничего, ты молодая, нового мужа себе найдешь, – улыбнулся Вознесенский.
– Сын не разрешает нового мужа.
– Сын? Да разве может он матери указывать?
– Нет мужа, сын главный. Как скажет, так и будет.
– Чем же ты живешь, Зульфия? – спросил Алексей. И Ася сразу поняла, что он имел в виду. Дом, если определять по количеству курпачей и ковров, казался не бедным. На полках красиво расставлены медные кумганы, чаши, блюда. Сама Зульфия одета гораздо лучше своих соседок-узбечек. Платья у них у всех одного покроя, но ткань выдает. У Зульфии платья из дорогого хан-атласа, парчовые чувяки, расшитые бисером, тогда как на Айгуль, новой соседке Аси, простые кожаные.
Зульфия начала объяснять род своей деятельности, и Вознесенские долго не могли взять в толк, чем же она занимается. Пока Алексей не воскликнул:
– Кажется, понял! Зульфия – сваха!
– Правда? – поразилась Ася.
– Да, да! – радостно закивала Зульфия. – Сватия, сватия…
Не успели Вознесенские обустроиться, их позвали во двор – пить чай. Под раскидистой чинарой стоял дастархан – низкая площадка с перильцами. Вознесенских усадили на атласные подушки. Айгуль принесла большой медный чайник. Ее муж, Усман, налил немного чая в свою пиалу, затем вылил назад, в чайник. Налил пару глотков в пиалу и подал гостю.