Рябина в шоколаде - стр. 92
— Да нет, — он улыбался, как и вчера, ничего не подозревая. — Ты тихо нажимаешь на кнопочки. Я помешал?
— Я говорила с мамой, — сказала я и закусила губу, вдруг представив, как в детстве ему было больно слышать это слово из уст других детей. Да и сейчас, наверное, из-за накала страстей в семье, ему снова больно. И я тут же добавила: — Но я уже закончила. Ты что-то хотел?
— Ничего, — мотнул он головой. — Только спросить, хочешь ты завтракать или нет? Я мигом приготовлю тебе обещанную папайю. Только скажи…
Что за взгляд! Ведь действительно ждет моего ответа, будто сделал предложение руки и сердца… О, черт… Это уже профдеформация на почве любовных романов! Почти сутки знакомы, а герой так и не намекнул героине, что она ему безумно нравится и он готов сложить к ее ногам золотые горы, если, конечно, хватит силенок их свернуть!
— Ты не хочешь спать? — спросила я осторожно, потому что дружеский ночной поход на кухню меня немного все же смущал!
Харт пожал плечами.
— Да я не сплю долго. Не получается из-за работы. В общем, я думал, что наконец-то высплюсь, ан нет… Проспал свои шесть часов и все.
— Нужно спать восемь.
— Знаю, но ничего не могу с собой поделать. А сама ты спишь восемь часов?
Теперь я пожала плечами.
— Когда как… Наверное, только когда мои герои дают мне спать…
— Значит, все-таки разбудил?
Он улыбался, я — нет, ну совсем, потому что даже не пыталась шутить по-английски.
— Ты не так понял!
Для пущей важности я отложила телефон на тумбочку, но скидывать одеяло не стала, потому что пижама все же не купальник, и большее количество тряпочек только уменьшает на женском теле их значимость. Одно дело, когда мистер Харт застал меня в пижаме врасплох с этим чертовым гекконом, совсем другое — сейчас вступать с ним в шутливую перепалку с помощью голых ног.
— Я говорила про черновики к романам, а ты… Еще даже не черновик…
Шутка? Если бы я умела шутить в подобных ситуациях хотя бы на родном языке, а тут… Я не знала, что делать с Хартом. Я смотрела на него, точно на канатоходца — вот-вот сорвется, одно неверное слово с моей стороны… Лучше молчать. Но ведь он, чего доброго, ляпнет глупость, а я буду мучиться до разговора с Найлом, которого жутко боялась. Заспать страх не получилось.
— Так ты встаешь на завтрак или попытаешься заснуть?
— А ты?
— Подчинюсь твоему выбору. Одному мне делать в спящем доме нечего.
— Ты хочешь есть?
— Пожалуйста, озвучь свое желание. Неужели это так сложно сделать?
Ну да, Найл говорил, что угождать другим — вторая натура внука.
— Я хочу папайю, — соглашалась я больше для него, потому что шоколад немного притупил голод.