Русское счастье - стр. 35
Мотька, фасонясь, в джинсах, высокомерно хмыкнула, не удостоив его ответом.
– М-мотечка, смотри сколько н-н-натралили. Бычки – одни пацюки, везуха сегодня, – почтительно, стараясь скрыть заикание, смягчил встречу другой пацан – худощавый и голубоглазый.
– Петька, ты всегда был мастуром, – шлепнула ему по плечу Мотька.
– Ты п-приехала, с-садись, – стряхнул он смятый под ним пиджак, – чистый, не б-боись, д-джинсиков не зам-мараешь. У всех клюет, перед штормягой налопаться спешат. Есть запаска, на, бери, – предложил он, с трудно скрываемым желанием задержать ее здесь.
С Петькой в прошлые годы Мотька проводила большую часть летних каникул. Он вытянулся, похудел. Голубые глаза смягчали простые черты лица. В сочетании с ними он казался обаяшкой, а облупленный вздернутый нос делал его озорником. На самом деле, Петька никогда не дрался, а уважение у пацанов снискал рассудительностью и мастерством на рыбалке – Мотька называла его лучшим друганом.
От подкупающей интонации Мотька забыла про свою обновку, без колебаний скинула шпильку, на ходу разгораясь азартом. Без брезгливости взяла в руки жирного червя, прихлопнула его заправски в ладонях, насадила и с первого раза булькнула грузилом в нужное место.
– Не разучилась…
– Дык, кто был учитель?! – приняла Мотька игривый Петькин тон.
– Ты какая-то сама не своя, – прошептал он, заискивающе прикоснувшись к ее руке.
«Он заметил перемены в ней?» Вместе с высоким каблучком ей захотелось сегодня подняться выше и своим происхождением. Хотелось говорить красиво и изысканно. Она, не медля, ответила:
– Я теперь всегда такая!
В руку отдавали легкие поклевы – мелочь терзала наживку. Вдруг резко ударило – леска затрепетала. Мотька поспешила подсекнуть. Толян напрягся завистливым ожиданием. Едва показав из воды огромную сплющенную голову, с крючка сорвалась солидная чернушка.
– Вот это эк-кземпляр!. – задохнулся в восторге Петька.
– Спешит, как голая в душ, – съязвил Толян, – Мотька, она и есть Мотька.
От обидного напоминания своего имени, Мотька отставила закидушку, сунула ноги в шпильки и встала.
– Ч-чего ты, – вступился за нее Петька, – сам-то сколько упустил. Два «столбика» оборвал – р-ротозей, мастер-фломастер.
Раньше бы Мотька смолчала – сейчас заданный форс держал ее на высоте.
– А я, промежду прочим, по паспорту буду Матильда, – застыв к обидчику вполоборота, в порыве злой насмешки процедила Мотька.
– Ха-а, рассмешила. Матильда Граузамвель… Ска-а-жите, звать, как козу «Петрухи-семь сорок».
Обычно выдержанный Петька взвился, заикаясь больше обычного.