Русское (сборник) - стр. 32
– Не очень-то вы решительно это говорите.
Он со всеми был на вы, Алексей Степанович. С самим директором я разговаривала, вот как.
Он сказал, что у них есть для меня важная, ответственная должность, и велел охраннику меня пропустить. И я прошла за ограду. Я как будто вошла в сказочный замок. Сам хозяин меня провожал. Поднялись на крыльцо, и он меня пропустил в дверь. Церемонный был человек. Очень при нем все было спокойно, ровно, без шума. Провел он меня самым обыкновенным коридором в самый обыкновенный кабинет и сдал с рук на руки тогдашней заведующей Римме, она свое отчество никому не говорила. Она меня выучила писать карточки для каталога.
Как мне у них понравилось, я вам рассказать не смогу. Римма дозволяла мне иногда сходить посмотреть на съемки, а в лабораторию сна я сама без разрешения пробиралась, приборы разглядывала. Сценарии снов читала, сами сны смотрела, особенно из прошлых лет; тянуло меня в те годы. Я стала все свои сны стараться не упускать, записывать в тетрадку. И сейчас пишу. Иногда перечитываю и удивляюсь: то сон повторится, а то вдруг окажется пророческим. Но это не по науке, а по-моему.
Я вам про сон Михайлова расскажу. Я его видела. До сих пор удивляюсь – своими глазами видеть чужие сны, – мыслимо? Вот в каком месте я работала!
Михайлову снилось, что его ведут по коридору, конвоир ведет. Вроде кактюрьма, а Михайлов заключенный. Михайлову хочется оглянуться; он знает, что нельзя, но так его и подмывает. И страшно.
Удивительно мне. Человек видит сон и думает что-то во сне, но как в фильме сделать, чтобы такие же мысли? Чтобы тоже страшно? Я помню, режиссер с оператором спорили на съемке, с какой точки снимать, чтобы нужное настроение. Чего-то добивались. Я, к примеру, тоже боялась, когда смотрела, как Михайлова ведут. Притом что самого Михайлова почти и не было в кадре. И потому, когда смотришь, то кажется, что это не он идет и дышит, а ты. Это вроде как ты утыкаешься лицом в стену и не выносишь, оборачиваешься. И видишь конвоира. У него ружье в руках, оно нацелено на тебя и мгновенно стреляет.
Потом выяснилось, что в лаборатории что-то сорвалось, грохнуло, плохо закрепили прибор. И этот внешний грохот стал во сне выстрелом. Я спросила у них, как же так, выходит, что во сне Михайлов заранее знал про грохот, ведь сон так и ведет – к выстрелу. К грохоту то есть. Мне наш профессор сказал:
– Вы, Анечка, не хуже Флоренского рассуждаете.
Он давно жил, Флоренский.
К этому сну долго искали актера. В театрах смотрели, на студиях. Но сыграл не актер, сыграл водитель рейсового автобуса. Михайлов как раз ездил этим рейсом, и лицо водителя заметил, в зеркале. И понял, вот он, из сна.