Русское - стр. 94
– Ты обязан брату, он смыл твой позор, поблагодари его, – сурово промолвил Игорь. – Он настоял на том, что сам оплатит половину твоих долгов.
– Он ощущает ответственность за тебя, – добавила мать.
Иванушка все понял. Опыт сделал его немного мудрее, чем прежде.
– Боюсь, многие из этих людей обманули моего брата, – с грустью заметил он.
Но, поняв, что они ему не верят, он замолчал. На том дело и кончилось.
На следующий день Игорь наконец представил его молодому князю, которого, по роду его матери, греческой царевны, стали именовать Владимиром Мономахом.
Князь принял их в длинной, с высоким потолком палате княжеского дворца. Маленькие оконца там были прорезаны высоко над полом, и потому чертог напоминал церковное помещение.
Когда Иванушка с отцом вошли, молодой князь стоял в дальнем его конце. Одесную и ошуюю него почтительно замерли с десяток важных бояр. Владимир был облачен в длинный кафтан, отделанный собольим мехом, ниспадавший почти до земли и столь богато украшенный драгоценными каменьями, что даже в полумраке слабо мерцал. На голове у него была шапочка, отороченная горностаем. Несомненно, от матери-гречанки он унаследовал красивое лицо с длинным, прямым носом и большие темные глаза, которые сейчас взирали на вошедших. Их приближения он ожидал неподвижно, как священник у алтаря, словно властью и могуществом наделял его Господь.
Отец и сын склонились перед Владимиром Мономахом в низком поклоне, приблизились на несколько шагов и снова поклонились. «Он похож на святого, как в церкви», – подумал Иванушка, мимолетно взглянув на неподвижные черные глаза молодого князя. Подойдя к нему вплотную, Иванушка стал на колени и облобызал украшенные драгоценными каменьями сапоги князя.
– Добро пожаловать, Иван Игоревич, – торжественно произнес молодой князь.
Придворные обычаи на Руси отличались от принятых при западноевропейских дворах. В противоположность правителям Богемии и Польши русские князья не стремились войти в сложный и замысловатый мир феодальной Европы; да и новые идеалы и кодекс поведения рыцарства мало их интересовали. Давно уже жизнь на Руси строилась по образцам восточным. Начиная с древних скифов и аланов, которых до сих пор можно было встретить в составе княжеской дружины, и с уже исчезнувших аваров и гуннов, с могучих хазар правители пограничных земель всегда были богоравными деспотами, происходившими откуда-то издалека. А была ли в этих краях держава более древняя, цивилизация более утонченная, чем христианская империя цареградских греков?
Потому-то русские князья и перенимали восточную роскошь, и подражали торжественным, напоминающим церковные обряды ритуалам, принятым при византийском дворе, и заимствовали византийскую чопорность и пристрастие к обильным, пышным и ярким украшениям. Мономах с рожденья знал, как уподобиться цареградским властителям.