Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море - стр. 5
В итоге одни события этой войны остаются по сию пору неизвестными, другие за прошедшие сто с лишним лет, напротив, столько раз подвергались перетолкованию, что изменились почти до неузнаваемости. Неверно трактована, неполно описана и потому должным образом не осмыслена и не оценена самая масштабная в годы войны операция русской контрразведки – охрана и обеспечение безопасного плавания 2-й Тихоокеанской эскадры из Европы на Дальний Восток (этот сюжет рассмотрен в главе II настоящей книги). В течение большей части минувшего столетия отечественная историография находилась в полном неведении относительно контактов российских революционеров с японским правительством (см. главу III), ничего не было известно о деятельности наиболее успешной разведывательной организации России на Дальнем Востоке – «шанхайской агентуры» дипломата А.И. Павлова (глава IV); русско-японское идейно-пропагандистское соперничество на международной арене в годы этой войны также еще специально не изучалось – идет ли речь об организации либо об идеологическом «наполнении» этой работы (см. главу V). Что касается более частных сюжетов, то наиболее яркими примерами неверного толкования являются знаменитый «гулльский инцидент», его международное расследование и связанные с ними обстоятельства.
Свою задачу автор видел в том, чтобы, с одной стороны, заполнить все еще остающиеся «белые пятна» русско-японской войны, а, с другой, – очистить историческое полотно от позднейшей «патины» и восстановить подлинный ход, смысл и значение интересующих его событий, разумеется – в очерченных тематических рамках.
Для начала поговорим о том, как в начале ХХ в. были организованы разведывательная и контрразведывательная службы Российской империи. Единого учреждения с такими функциями в России не существовало, и руководство ею было сосредоточено в руках сразу нескольких центральных ведомств: управления 2-го генерал-квартирмейстера Главного штаба, Главного морского штаба, Министерства финансов, МИД и, конечно, Департамента полиции Министерства внутренних дел. К начальнику военно-статистического отдела иностранных государств управления 2-го генерал-квартирмейстера Главного штаба генерал-майору В.П. Целебровскому стекалась информация от 20-ти российских военных атташе («агентов») в 21-й зарубежной стране; начальник Главного морского штаба контр-адмирал З.П. Рожественский, а затем его помощник контр-адмирал А.А. Вирениус таким же образом контролировали и направляли деятельность военно-морских атташе; в Министерстве финансов, МИД и Департаменте полиции МВД переписка по этим вопросам также велась через первых лиц – соответственно, министров (В.Н. Коковцова и графа В.Н. Ламздорфа) и директоров (в годы войны пост руководителя Департамента полиции последовательно занимали А.А. Лопухин, С.Г. Коваленский, Н.П. Гарин и П.И. Рачковский, причем последний именовался «заведующим политической частью Департамента на правах его вице-директора»). Самое существенное из добытой информации докладывалось непосредственно Николаю II, который по оперативным вопросам разведки и контрразведки давать какие-либо указания, однако, избегал и, как правило, ограничивался ролью простого наблюдателя. Зато наиболее важные организационные, кадровые и финансовые решения в этой области требовали утверждения императора и оформлялись в качестве его «повелений» или «соизволений».