Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море - стр. 46
Миссия коллежского советника А.М. Гартинга
Советы дипломатов и пожелания военных моряков были встречены с пониманием, и дальнейшие шаги по линии МИД, Военного и Морского министерств стали мероприятиями, так сказать, второго плана. Основная же нагрузка по организации охраны 2-й Тихоокеанской эскадры в Западной и Южной Европе в итоге оказалась возложена на тайную политическую полицию. На эти цели полицейский Департамент в разное время получил от Морского ведомства 384 тыс. рублей из общего полумиллионного кредита, выделенного казной на охрану эскадры. В июне – июле 1904 г. за рубеж Департамент полиции командировал коллежского советника А.М. Гартинга и подполковника Отдельного корпуса жандармов В.В. Тржецяка, каждому из которых предстояло создать агентурную сеть для предотвращения ожидавшихся диверсий японцев, соответственно, на севере Европы и в районе черноморских проливов. Позднее, в середине октября 1904 г. секретное задание получил и другой полицейский чиновник – титулярный советник И.Ф. Манасевич-Мануйлов. На средства военно-морского ведомства он был направлен в Париж.
В отличие от большинства своих коллег во внешнеполитическом и военном министерствах, имевших официальный статус и пользовавшихся дипломатической неприкосновенностью, чиновники Департамента полиции находились за рубежом на полулегальном или нелегальном положении, были снабжены подложными документами и свои донесения подписывали псевдонимами: Гартинг именовался англичанином «Арнольдом», а Тржецяк – служащим российского Добровольного флота «А.К. Цитовским». В своей переписке они пользовались либо русским «губернаторским» ключом, либо французским цифровым шифром. Мануйлов также свои донесения шифровал, но подписывал настоящим именем (“Ivan”). Степень их «легальности» во многом зависела от характера взаимоотношений правительства данной страны и России, однако и в случае, когда эти взаимоотношения были вполне дружественными, они не могли действовать открыто во избежание международного скандала. Во всяком случае, продуктивная деятельность российских контрразведчиков часто была бы невозможна без неофициальной помощи со стороны высших должностных лиц ряда государств (в первую очередь, Франции и Дании) и без содействия российских штатских и военных дипломатов, с которыми у них, как правило, с самого начала складывались тесные деловые контакты.
Методы добывания информации, использовавшиеся ими, также могли быть не в ладах с законом. Помимо традиционного и неизбежного наружного наблюдения, если того требовали обстоятельства, практиковался подкуп должностных лиц и прислуги, подслушивание, перлюстрация частной и служебной корреспонденции, тайное копирование, а иногда и кража наиболее важных документов. В этом смысле российские контрразведчики были вполне солидарны со своими японскими коллегами – и те, и другие полагали, что в условиях войны «все средства допустимы», как заметил в одном из своих донесений Тржецяк