Русский штрафник Вермахта - стр. 7

К чему был совершенно не готов майор Фрике, так это к тому, что в полевых арестантских подразделениях и полевых штрафных лагерях не найдется достаточного количества военнослужащих, подходящих для службы в испытательном батальоне. Военная юстиция трудилась не покладая рук, постепенно понижая планку требований и одновременно занимаясь словесной эквилибристикой, переводя «трудновоспитуемых» в разряд «невоспитанных», а «абсолютно неисправимых» превращая в просто «неисправимых». Задачу исправления «неисправимых» возлагали на него, майора Фрике, или на смерть, на которую их пошлет опять же он, майор Фрике.

Последнее пополнение, почти две сотни человек, прибыло из Хойберга, где располагался лагерь 999-х испытательных батальонов. Их еще называли иногда «африканскими», потому что они предназначались для боевых действий в Северной Африке. Но у майора Фрике нашлись для них и другие определения. «Человеческие отбросы, штатская шушера, гнилые интеллигенты» – это были самые мягкие выражения, которые крутились у него на языке, когда он разглядывал неровно стоявшие шеренги этих горе-солдат в мешковато сидевшей форме, сдвинутых на затылок пилотках и – о, боже! – через одного в очках. «Направо! Шагом марш на вокзал!» – хотел скомандовать майор Фрике. Но вместо этого он сам четко повернулся кругом и, печатая шаг, направился в свой кабинет, писать рапорт. «Я лучше отправлюсь на фронт с неполной штатной численностью, чем приму этот контингент, который при малейшей опасности подорвет боеспособность вверенной мне части», – выстукивал он двумя пальцами на пишущей машинке. Он яростно вырвал листы из машинки, размашисто подписал, передал делопроизводителю, приказал: «В управление кадров Резервной армии, немедленно, срочно!» Охолонув, он позвонил по телефону полковнику Хейму, своему давнему фронтовому другу, который возглавлял отдел в том самом управлении кадров.

– Прекрасно понимаю тебя, – сказал тот, выслушав жалобы Фрике, – контингент никуда не годный, разве что в строительные части. Враги народного сообщества, бывшие социал-демократы и коммунисты, а может быть, и не бывшие, гомосексуалисты, умственно неполноценные, уголовные элементы, все – ранее признанные недостойными нести военную службу, но теперь призванные восполнить наши потери на фронте.

– Вот и восполняли бы в Африке, – бухнул Фрике.

– Те, что направлены в твой батальон, признаны медицинской комиссией негодными к службе в жарком климате, – сказал Хейм.

– А к русской зиме, выходит, годны? – ехидно спросил Фрике.

– Это как врачи решат. Полагаю, они должны пройти у тебя повторное медицинское освидетельствование. Или я что-то путаю? – раздумчиво протянул Хейм.