Русский охотничий рассказ - стр. 8
Утверждая равенство всех организмов, созданных природой, показывая взаимообусловленность происходящих в природе процессов, Бюффон приходит к выводу о естественности и закономерности уничтожения одних живых существ другими: растений животными, одних видов животных другими видами, в том числе человеком. Осознание себя наравне с другими живыми существами, такими же произведениями природы, давало охотнику право вступать в поединок с себе подобными.
Идеи Бюффона о единстве мира, о созидательном характере природы, о самоценности каждой отдельной особи и их единстве, о закономерности смерти и рождения, созвучные мыслям немецкого естествоиспытателя и поэта Гете, были хорошо известны Тургеневу и нашли отклик в его творчестве. Развивая идеи Бюффона и Гете об исключительности и одновременно взаимозависимости всех творений природы, Тургенев в рецензии на книгу «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» С.Т. Аксакова писал: «Бесспорно вся она составляет одно великое, стройное целое – каждая точка в ней соединена со всеми другими, – но стремление ее в то же время идет к тому, чтобы каждая именно точка, каждая отдельная единица в ней существовала исключительно для себя, почитала бы себя средоточием вселенной, обращала бы все окружающее себе в пользу, отрицала бы его независимость, завладела бы им как своим достоянием. Для комара, который сосет вашу кровь, – вы пища, и он также спокойно и беззазорно пользуется вами, как паук, которому он попался в сети, им самим <…>» (4, 516)[22].
В художественной форме Тургенев выразил идею равенства всех живых творений природы в «Поездке в Полесье», которая в 1860 г. была включена в издание «Записок охотника», а также в стихотворении в прозе «Природа» (1879): «Все твари – мои дети», – промолвила она, и я одинаково о них забочусь и одинаково их истребляю. Я тебе дала жизнь – я ее отниму и дам другим, червям или людям… мне все равно… (10, 164).
В книге С.Т. Аксакова Тургенева привлекает то, что автор художественно изобразил нравы, характеры зверей и птиц. Тургенев сравнивает Аксакова с Бюффоном, и сравнение это в пользу Аксакова, ибо тот, по мнению рецензента, освободившись от риторики, сумел «отделиться от самого себя и вдуматься в явления природы… (4, 518). «Когда я прочел, – пишет Тургенев, – например, статью о тетереве, мне, право, показалось, что лучше тетерева жить невозможно… Автор перенес в изображение этой птицы ту самую законченность, ту округленность каждой отдельной жизни, о которой мы говорили выше, и т. д. и т. д. Если б тетерев мог рассказать о себе, он бы, я в этом уверен, ни слова не прибавил бы к тому, что о нем поведал нам г. A-в. То же самое должно сказать о гусе, утке, вальдшнепе, – словом, обо всех птичьих породах, с которыми он нас знакомит» (4, 517–518).