Тот как раз сойдет с ума:
Так страшит, чарует, мучит
Их синеющая тьма.
Вдруг в лобзании невольном
Их уста, дрожа, слились,
Грудь к груди прижалась страстно,
Руки жаркие сплелись.
Глухоморие пустынно,
Вкруг – немая тишина
Только ночь с небес струится,
Бредит сонная волна…
Кроме былинных сюжетов, для балладных жанров Мережковский использовал и переложение исторических сюжетов также из гимназической программы. Так, источником стихотворения «Молчан Митьков» явился сюжет из третьей главы («Продолжение царствования Иоанна Грозного») «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина:
Однако ж и в сие время и на сих пирах убийственных, еще слышался иногда голос человеческий, вырывались слова великодушной смелости. Муж храбрый именем Молчан Митьков, нудимый Иоанном выпить чашу крепкого меда, воскликнул в горести: «О Царь! Ты велишь нам вместе с тобою пить мед, смешанный с кровию наших братьев, Христиан правоверных!» Иоанн вонзил в него свой острый жезл. Митьков перекрестился и с молитвою умер101.
То гром ли адской цепи, иль кубков грешный звон,
То песни ли хмельные, иль Руси тяжкий стон.
Сегодня льешь ты вина, о грозный Иоанн,
Как лил ты кровь недавно и слезы христиан.
Парча, жемчуг и злато в сиянье свеч горят,
И яствами сверкают столы меж колоннад.
Царь много выпил кубков, да мед-то не хмелён.
Ах крови, жаркой крови давно вновь жаждал он.
Зачем же вся дружина от меда от того
В хмельном бреду не видит, не слышит ничего.
Один меж них не весел, с поникшей головой.
То славный витязь Митьков, боярин молодой.
Ужели не по вкусу шипучий царский мед,
Уж не измена ль злая боярина грызет.
С змеиною улыбой царь кравчего позвал,
Боярину свой кубок отдать он приказал.
И мед ему с поклоном был кравчим поднесен,
И Митьков принял чашу и встал, не дрогнув, он.
Лишь волей неизменной сверкнул прекрасный взор,
В нем юная отвага и гордый в нем укор.
«О царь, твой кубок страшен, твой мед окровавлён.
Сожжет отравой адской мне грудь, пожалуй, он».
И кубок брошен на пол – катился и звенел.
И вскрикнул царь от гнева, и весь он посинел.
И поднялась на воздух дрожащая рука,
И свиснув над главами, вонзилась в грудь клюка.
Боярин покачнулся, но крик он подавил.
И знамением крестным себя он осенил.
Он падал, холодея, струей лилася кровь,
Но с шепотом предсмертным приподнялся он вновь.
«О царь, прости раба ты и злом не вспоминай,
Тебя люблю и чту я, теперь ты все узнай.
Иду молить пред небом за нашего царя.
О Русь, о Русь, как сладко погибнуть за тебя»
102.
Главы из «Истории», касающиеся царствования Ивана Грозного, проходили в курсе русской словесности и в курсе русской истории в шестом классе
