Русский Моцартеум - стр. 72
– Высморкайся и расскажи папочке Гансвурсту обо всех своих горестях.
Эрика брезгливо посмотрела на мой платок и швырнула его на пол; затем по-детски несколько раз провела под носом тыльной стороной ладони. Словно надеялась шокировать меня этой выходкой.
– Хорошо, – сказал я, – раз ты брезгуешь моим платком, выпей что-нибудь – только не говори, что не прикоснешься к моему гнусному шнапсу. И вообще, хватит на сегодня эмоций. Я понял твое поведение: ты меня больше не любишь.
– Да я ненавижу вас! Не знаю, как я могла просить вас шпионить за… за…
– Прекрати! – рявкнул я. Упрятав в карман конверт с деньгами, я сказал ей: – Иди в ванную и умой личико, а то краска потекла. Посмотрись в зеркало, возможно, поправишь что-нибудь на своей чудесной мордашке и кое-что в одежде.
– Я не потерплю…
– Ступай. – Я развернул ее за плечи и шлепнул по хорошенькому задику.
Эрика негодующе передернула плечами.
– Не смейте ко мне прикасаться!
– Не волнуйся, я не заразный.
Она обожгла меня взглядом.
– Если бы не вы, я бы ни за что…
Я затолкнул взъерошенную Эрику в ванную, плотно прикрыл дверь.
Опять затрещал телефон. Я пересек комнату. Если так будет продолжаться, придется нанять секретаршу.
– Герр Фрейд, я должна поговорить с вами, – послышался мягкий женский голос.
– Хорошо, я перезвоню через пару минут…
Я быстро спустился вниз. Набрал в телефоне-автомате нужный номер.
– Ситуация крайне непонятная и запутанная. Промедление недопустимо, обвал акций и банкротство. – На меня полился поток завуалированной информации…
– Понял. Делаю все в соответствии с аварийной ситуацией на бирже.
– Утро вечера мудренее, – твердо сказали на другом конце провода.
– Но я должен знать, из-за чего вышла осечка…
– Утром, – отрезали там, – мы сами свяжемся с вами.
Я положил трубку и быстро вернулся в номер.
Пусть знал я не многим больше, чем прежде, но, судя по реакции моих боссов, я нечаянно разворошил осиное гнездо.
Эрика появилась из ванной с подавленным видом, но выглядела уже вполне благопристойно.
Я вручил ей стакан.
– Кто-то звонил? – спросила она.
– Не твое дело! – огрызнулся я. – Не суй нос куда не надо.
Она вспыхнула.
– Почему вы такой грубый?
– Полегче на поворотах, Эрика, – процедил я. – Ты еще не видела Гансвурста грубым.
Эрика с тяжелым вздохом уставилась на меня. Огромные ее глазищи смотрели с укоризной.
– Не понимаю я вас, Ганс. Правда, я и себя не понимаю. Я знаю, что вы ужасный человек, и без конца твержу себе, что ненавижу и презираю вас, но вот вижу вас – и теряюсь. Вы разговариваете со мной в своей хамоватой, насмешливо-покровительственной манере, совсем по-человечески. И у меня сразу все из головы вылетает. – Она прихлебнула из стакана. – Что случилось? Что нарушило ваши планы?