Русский Моцартеум - стр. 40

… Я еще раз посмотрел туда, где вечным сном уснула в кровати Келли, на тело генерала, картинно распростертое посреди разбросанных книг. Вновь я ощутил тяжелый трупный запах – прошло уже много времени. Правда, привыкнуть к этому амбрэ нормальному человеку, исключая патологоанатомов, просто невозможно. Одни только падальщики – грифоны, воронье или гиены с шакалами – ощущают себя при этом в своей тарелке – это их запах…

О чем я еще думал? Разумеется, я был на «автомате», выполняя все то, что должен делать агент в нештатной ситуации: убирал все возможные зацепки или вещдоки, которые могли привлечь внимание, когда делом займутся профи из криминальной полиции. Все и вся тщательно проверил, чтобы попутно не наследить самому. А на то, чтобы спокойно проанализировать, что за чертовщина здесь все-таки произошла, у меня просто не было времени. Лишь мелькнула мысль о том, как хорошо было бы мне очутиться в Берлине, чтобы исчезнуть в чертогах Сони Шерманн, – чертовски крамольные мысли для спецагента из Москвы…

Планируя операцию, мы не могли взять в расчет такой разворот событий, хотя просчитали все до мельчайших подробностей, но подобный изуверский исход нам и в кошмарном сне не мог присниться.

… Шел первый час ночи другого дня, было уже 9 октября. Через незапертую дверь террасы я покинул этот страшный дом на Свинемюндерштрассе и палисадником выбрался на другую сторону участка. Перелез через забор, поминая недобрыми словами хозяйку за то, что та любила выращивать не георгины и лилии, а колючие розы, и стал плутать, чтобы выбраться на дорогу – к месту, где я поставил свой неброский «фольксваген»…

Я решил пригнать машину в Бонн и побыстрее избавиться от нее. Успеть незамеченным вылететь в Берлин, а там остановиться и оглянуться, чтобы перейти на другой уровень работы. Но сначала нужно сообщить об инциденте в Центр, а уже потом получить необходимые ЦУ. Тогда будет ясно, как действовать: переждать ли какое-то время у друзей-товарищей, а может быть, и у моей пассии Сони Шерманн… Чем черт не шутит!.. Каким-то наитием, чутьем загнанного зверя я чувствовал, а скорее всего, был убежден, что здесь что-то не то или совсем не то. Какой-то подвох в адрес меня. Может быть, на это намекал Сансаныч в московском кабинете, когда говорил, что мне «нужно быть постоянно бдительным и ждать коварный удар не столько от чужих, но и от… своих». Мне уже реально мерещилось, что мою персону использовали в другой разработке, скорее, на манер примитивной наживки. А для отвода глаз (моих, конечно же) и наведения туманного флера меня активно разрабатывали то ли журналистом респектабельной гамбургской газеты «Ди Цайт» Вольфганга Риттера, то ли предпринимателем из берлинского представительства «Гандвик», а может сотрудником фирмы по недвижимости из Франкфурта-на-Майне Гансом Фрайером, и далее: немцем-переселенцем из Казахстана Владеком Функе.