Русский Лондон - стр. 56
Отречение Николая она восприняла крайне болезненно, ее дочь говорила, что она «никогда не видела мать в таком состоянии. Сначала она молча сидела, затем начинала ходить туда-сюда, и я видела, что она больше выведена из себя, нежели несчастна. Казалось, она не понимала, что случилось, но винила Alix [Александру Федоровну]»[67].
Уже потом, после отречения Николая, она писала брату в Данию: «Можно было, конечно, это предчувствовать, но именно такую ужасную катастрофу предвидеть было нельзя! Как, оказывается, сильно были возбуждены умы! Как долго играли с огнем! ~~~ Одна ошибка следовала за другой, почти каждую неделю смена министерства…»[68]
В 1915 г. Мария Федоровна переехала в Киев, поближе к линии военных действий, где вместе с дочерью Ольгой вплотную занималась деятельностью общества Красного Креста, главой которого она была с 1880 г. Она постоянно посещала госпитали, организовывала курсы и школы для выздоравливающих, поддерживала работу датского Красного Креста в России. После отречения Николая она побывала у него в Ставке – это было последнее свидание матери и сына, больше они не увидели друг друга. Она записала тогда: «…один из самых горестных дней моей жизни, когда я рассталась с моим любимым Ники!.. Ужасное прощанье! Да поможет ему Бог!» Мария Федоровна вернулась в Киев, где ее застала революция. Вот запись из ее записной книжки: «10/23 марта. «Прибыли в Киев в 1 час дня. Все изменилось – на станции никого, только на перроне люди в гражданском. Ни одного флага над дворцом… Наконец получила телеграмму от моего Ники. Он прибыл в Царское Село. Говорят, что он не получил разрешения видеть свою собственную семью… Ужасные негодяи!..»[69]
Ее вынудили оставить город, и она вместе с семьями дочерей Ольги и Ксении переехала в Крым. В имении Ай-Тодор поселились Ксения и ее муж великий князь Александр Михайлович с детьми Андреем, Федором, Никитой, Дмитрием, Ростиславом и Василием; рядом в имении Кореиз жила другая дочь Ирина со своим мужем князем Феликсом Феликсовичем Юсуповым и с их маленькой дочерью Ириной; в имении Дюльбер – великие князья Петр Николаевич с женой Милицей Николаевной и детьми Марией, Романом и Надеждой и Николай Николаевич с супругой Анастасией Николаевной и ее сыном князем Сергеем Георгиевичем Романовским, герцогом Лейхтенбергским. Они находились под домашним арестом, ожидая каждый день настоящего. Их сторожили солдаты из Ялты и моряки Черноморского флота.
Крым при большевиках пережил настоящий погром. Его называли «всероссийским кладбищем» – десятки тысяч (говорили о 150 тысячах) офицеров и гражданских лиц были подвергнуты жестоким пыткам, повешены, зарублены, утоплены в море, расстреляны. И все это делалось после широковещательных обещаний большевиков: в письме за подписью председателя Всероссийского центрального исполнительного комитета М. И. Калинина и председателя Совета народных комиссаров В. И. Ульянова (Ленина) обещалось, что «…честно и добросовестно перешедшие на сторону Советской власти не понесут кару. Полную амнистию гарантируем всем переходящим на сторону Советской власти. Офицеры армии Врангеля! Рабоче-крестьянская власть последний раз протягивает вам руку примирения».