Русский излом - стр. 56

Окликнул. Представился. Филя грозным баском встретил незнакомца, грузно переваливаясь на тяжелых лапах, зарысил, но хозяин одернул, и пес, недовольно урча, улегся у крыльца.

– Обживаешься?

– Обживаемся!

– Хреновато обживаетесь! Столб под навесом перекосило! И скат круче бы надо! А то зимой снегом раздавит! – егерь отер лоб. – Ружьишко имеется? – спросил он и только тут разглядел, что хозяин инвалид: на завалинке мужик в черных очках тесал колышки, с той сосредоточенностью на лице, с какой вслепую выуживают из мутного рассола последний огурец. Вспомнил рассказы местных, и растерялся. Хозяйке, выглянувшей из окна на разговор, отвесил комплемент. С изюминкой в сухой булке. «Клумба хороша. Но не приживутся цветы. Лес. Света мало!» В скрипучем голосе Миронова проступили снисходительные нотки.

Держался Миронов доброхотом и с достоинством. По повадкам было видно, в этих местах он хозяин. По голосу пилот определил, егерю лет тридцать и он на полголовы выше. По легкому шагу – сухощав. По тому, как часто утирал лоб, – в головном уборе, скорее всего в форменной фуражке. Кузнецов припомнил из детства почтальона в штопаных штанах, но неизменно с кокардой, и покривил рот.

– А ты местная власть?

– Ага. Звериная ветвь, – гость присел рядом. Поговорили о машине. Егерь про себя подивился осведомленности калеки. «За пять лет мы с водителем „козлика“ по болтикам перебирали!» – пояснил пилот. «Заводи!»

После ремонта – Кузнецов подсказывал, егерь делал – перекурили.

– Наташ! – окликнул жену. – Подай, пожалуйста, квасу. Пекло…

– Одному то не страшно на отшибе? – спросил Миронов.

– А кого боятся? – Кузнецов позвал сына. Белобрысый мальчишка в джинсовых шортах и в спартаковской футболке вышел из сарая. «Копия!»

– Денис, будь добр, принеси карабин! Покажем дяде Вильгельма Теля!

– Один у тебя?

– Один.

– У меня трое! В городе они обуза, а в деревне помощники.

Егерь видел, здесь не ломались под деревенских, черпая из богатых далевских залежей: запоздниться, а не опоздать; угожей, взамен угодней, животы, как домашняя живность…

Денис вернулся с армейским карабином. Мать неодобрительно поглядывала из окна, протирая посуду.

– Разрешение на ствол есть! – перехватил мысль егеря Кузнецов

За сараями к огромной сухой сосне на краю леса, теснившего участок, была приколочена фанера под мишень с самодельными кругами мелом. Денис палкой ткнул в яблочко и отошел к отцу. Кузнецов, повернул голову ухом к дереву, приподнял подбородок, вскинул карабин и шагов с пятнадцати расщепил середину. Пока отец передергивал затвор, мальчик швырнул жестянку. И, когда банка скакнула по земле, пилот на убывающий звук поднял ее волчком. Передал оружие сыну. И тот, намертво прижав приклад к плечу, всадил в фанеру пулю левее отцовской. Заряды здесь берегли.