Русский излом - стр. 37
В комнате Ксения вежливо усадила офицера на диван, сама выбрала стул.
Военный опустился на край, словно стеснялся занимать больше пространства, и облокотился о колени.
– Я вас сразу узнал, – проговорил офицер сипло. – Простите, сквозняки, простыл. Как в отпуск, всегда… – На полуслове он достал из внутреннего кармана бумажник, из бумажника – фотоснимок, и подал Ксении. На снимке была она еще на первом курсе. Ее кто—то окликнул, и она обернулась. Эта фотография нравилась Сереже.
– И вот это. – Офицер протянул три поздравительные открытки и два потрепанных конверта: письма Ксении.
Она поблагодарила и тихо спросила:
– Как это было?
Капитан зыркнул исподлобья.
– Не бойтесь, я не упаду в обморок.
– Я уже рассказывал отцу Сережи… – Неохотно проговорил капитан. Неоднократно повторенный рассказ превращался в быль и жил самостоятельно, а его друг…
Вспоминая, военный то и дело спотыкался о профессионализмы. Ксения многое не понимала. Она видела оружие лишь по телевизору. Мирные черноморские горы с веселыми отпускниками высились далеко в детстве, в стороне от мифических склонов из кинохроники о бородатых басмачах. Колонна, обстрел. Ксения живо представила лишь, как вспыхнула головная цистерна, потому что видела такой фильм с Куравлевым. Только там Пашка Пирамидон отогнал пустой бензовоз и сломал ногу. А здесь погиб водитель машины, Сережка его заменил и не успел спрыгнуть…
– А зачем он отогнал машину? – осторожно спросила девушка.
– Иначе нас бы там всех положили. Проход узкий, наливник не спихнуть…
– Больше некому было?
– Серега был ближе всех.
– А вы?
– Я замыкал колонну. Не было времени рассуждать.
– А вы? Что вы там все делали на этой дороге? Что вам было там надо?
Офицер тяжело вздохнул. Он смотрел за плечо девушки.
– Не знаю. Только, если б не Сережа, мы бы не разговаривали.
– Лучше бы не разговаривали! Простите! – Ксения уткнулась подбородком в грудь. – Отсюда все это ужасно. Непонятно. – Она вскинула голову. – Но зачем, зачем он туда поехал? Зачем туда вообще надо ехать? Ведь он был такой… такой честный, он так любил людей. Неужели нельзя никого не убивать. В чем смысл вашей войны? В каждой жизни и смерти должен быть смысл. Какой смысл в его смерти?
Рыжий покосился на девушку: не в себе, что ли? И снова посмотрел за ее плечо.
– Серега был настоящим офицером, выполнял приказ, берег своих и его любили. Правда, – рыжий хмыкнул, – любил порассуждать. Говорил: если бы наших предков подмяли, тогда бы нам нечего было жабры раздувать. А теперь надо защищать то, что создавали другие. Вот и все. А отсюда, возможно, виднее! – Офицер покривил губы.