Русский иностранец Владимир Даль - стр. 18
Посмотревши, как трудно хлеб везде обработан бывает прежде, нежели мы его вкушаем, подумал я: сколь много рук для нас нужно, чтобы вкусить и сей самой простой и необходимой пищи! Из сего более еще я усмотрел взаимную связь человечества и необходимость ближнего своего!»
Запись, сделанная уже за границей, в Швеции:
«13-го числа [июля] были мы с Фёдором Степановичем [Мачульским] в Дрогенсгольме, где мы в хорошей бане два раза купались и были в дрогенсгольмском дворце. <…>
Осмотрев дворец, обедали мы в трактире, а после обеда были в королевском саду и китайском дворце, который наполнен китайскими вещами всякого рода; там есть одна круглая комната, в коей если кто скажет что-нибудь самым тихим голосом у одной стены, у другой стены все слова громко будут слышны. Весьма весело проводим мы здесь дни в Стокгольме!»
Наконец бриг «Феникс» прибыл в Данию. Даль 1-й записал 12 августа:
«Мы увидели, что Копенгаген весьма хорошо и правильно выстроен, имеет улицы широкие и дома довольно высокие, кои имеют хороший вид.
Площадей весьма больших здесь нет, но две площади довольной величины мы видели, на каждой из коих был монумент, один Фридриху 5-му, а другой Христиану IV-му…
Теперь скажу, куда мы ходили.
Во 1-х, к нашему поверенному в делах Исаку Абрамовичу Фон-Брину, он угостил нас завтраком, а потом пошел с нами к директору корпуса г-ну контр-адмиралу Снидорфу, который нас весьма милостиво принял и сказал, что хотя короля теперь нету, ибо он изволил отбыть в Голстинию, – но, что несмотря на всё сие, мы все здешние редкости увидим, ибо он ему сверх сего еще дал средства угощать нас как можно лучше».
Запись, сделанная через день:
«Принц Христиан, имеющий около 35 лет отроду, принял нас так хорошо и дружественно, что ни кто бы не мог принять нас лучше.
Он говорил со всеми как бы с равным себе и обходится весьма ласково.
Наконец он поехал с нами вместе и с музыкой на шлюпках кататься.
Едучи назад, застал нас довольно сильный дождь и как его, так и нас, всех перемочил. Какой другой принц согласился бы для нас единственно мочиться в дожде!
Мы скрылись от ненастья на близь лежащую мызу, принадлежащую некоему англичанину, потом опять поехали в Сорнфрид, где в беседке нашли супругу принца Христиана. Она с каждым из нас говорила, со мной также.
Принцу г-н Фон-Брин сказал, что мой отец датчанин, и посему он меня спросил по-датски, говорю ли я на сем языке; но я по-французски отвечал ему, что я родился в России и посему не знаю оного».
Ответ нашего героя датскому принцу показателен. В. И. Даль, можно сказать, с рождения ощущал себя русским человеком. Позднее в одной из автобиографий Владимир Иванович напишет: «