Русский человек войны - стр. 34
В первую очередь ребята должны позаботиться обо всех своих близких родственников. Перевезти их в место, которое известно только им одним, но в идеале – в Россию. Отмазка в случае чего проста как пять копеек: перевезли своих родственников, чтобы оформить недвижимость на надёжных людей. А то, что люди остались прописаны у себя, уехали и зависли где-то в воздухе… Так что поделать? В России беспредел полнейший, сами волнуемся.
Найдём позже возможность купить новые документы – запрячем родственников подальше, а пока поживут, снимая квартиры под своими именами. Годик потерпят, денег им хватит. Куратор не жадничал в мелочах. Правда, он не знает, куда пойдёт большая часть его денег, но это его личные профессиональные трудности.
Лёха Савинич получил у меня дополнительное задание. Как и все остальные, он мне обязан по гроб жизни – я дважды не позволил его убить. В своё время, практически дожав Лешку на всё что угодно, Майкопфф закинул деморализованного водителя-механика в камеру к непримиримым. То есть к тем, кто яростно сопротивлялся вербовке, а простодушный белорус только поделился с сокамерниками своими сомнениями. Посчитав его провокатором, ночью Савинича пришли убивать, а я не дал. Не потому что пожалел, а потому что всегда считал, что перегрызться между собой недолго. Недолго и поубивать друг друга. Вот «духи»-то порадуются, что мы друг другу глотки рвём.
Так и сказал, огорчив Ренделла, сидящего на прослушке камеры. Правда, я тогда ещё не знал о Ренделле, но про прослушку был в курсе. Однажды, случайно обнаружив микрофон, я проверял камеры на прослушку, и, надо сказать, не зря. Все камеры, включая одиночные и одиночные карцеры, были снабжены этим необычным девайсом.
Второй раз Лёху попытался убить агент Майкопффа, схватившись за заточку. Я только потом понял, что это была провокация против меня. Мы стояли рядом, и кто был целью, неизвестно, но Лёха отбиться бы сам не смог. Он – механик-водитель танка и всего, что катается по земле и плавает, а не такой убивец, как я. Пришлось забить заточку в грудину агенту и оставить его у двери. Сожрать его я не успел (меню у нас было слишком однообразное, и небольшое изменение в рационе не помешало бы, но микрофоны под потолком никуда не делись), так как охрана прибежала почти сразу, и я опять уехал на дыбу, а зрителям перед этим объяснил, что, если вернусь и не обнаружу Лёху живым, перебью всех, кто находится в камере. И правых, и виноватых, и всех остальных до кучи. Разбираться не буду.
Провокаторов за сидельцев я не считаю. Не верят? Пусть тогда объяснят, где покойник взял заточку, если нас обыскивают по пять раз в день. Меня в ту камеру больше не вернули, но Лёха остался жив.