Русский человек войны - стр. 18
За этот час Ренделл узнал о русском больше, чем за весь предыдущий год. Пусть пощебечут. Тем страшнее для русского солдата будет следующий шаг. Или он сам этой девчонке голову отрежет, или ему кишки на шею намотают, сбросив ещё живого русского в сточную канаву в назидание остальным пленным.
Обратив внимание на эту девчонку, русский подписал ей смертный приговор. Не сейчас, понятно, а через недельку, когда солдат окрепнет.
«Надо будет выдернуть эту “Наташку” к себе на несколько часов перед её смертью. Она чертовски хороша в постели. Вот и русский это сейчас оценит».
Ренделл приглушил динамики. Всё равно аппаратура запишет каждый звук.
…Информация скапливалась не у одного Ренделла. Уже год я изучаю его, его босса и всю структуру секретной базы. С руководителем отдела видеоконтроля Майком Ренделлом мы никогда не встречались. Он практически всё время сидит в специальном блоке казематов около мониторов камер видеонаблюдения и никогда не общается с пленными лично.
Нас гнобят специально обученные люди. Хотя людьми я бы их не назвал. Палачи, скорее. Но и они, и охрана, и проходящие мимо меня «духи» говорят друг с другом и постоянно выдают огромное количество самой разнообразной, не связанной друг с другом информации. Надо только внимательно слушать, запоминать и анализировать разрозненные факты.
Никто даже не догадывается о том, что я знаю английский, испанский, азербайджанский, пушту и дари. Языки мне всегда давались легко. Азербайджанский язык я освоил вместе с русским ещё в раннем детстве. Сначала у меня не было русских приятелей, и играл я с детьми соседа азербайджанца, а они совсем не говорили по-русски.
Даже уехав в Москву, я не забросил азербайджанский язык, так как в нашем подъезде жил азербайджанец Аликпер. С его старшим сыном мы учились в одной школе, правда в параллельных классах, но вместе ходили на тренировки. В те годы азербайджанцев в Москве почти не было.
Английский учил со второго класса. В нашей коммуналке жила преподаватель английского языка одного из институтов Москвы. Повезло. Интересно было нам обоим. Испанский взял вторым языком по совету преподавателя в Суворовском. Пушту учил со второго курса в военном училище. С базовым азербайджанским и слегка талышским пушту пошёл легко – родственный язык. Дари принялся осваивать в 101-й диверсионной разведшколе, в которую меня пригласили сразу после военного училища.
Это была знаменитая в узких кругах диверсионная школа, в которой в самом начале Великой Отечественной войны училась Зоя Космодемьянская, а после войны преподавал Илья Старинов. Её курсанты Лесной школой называли. Традиционно сделали мне предложение, от которого не отказываются. Да я и не собирался – таким, как я, подобные предложения делают только один раз в жизни.