Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945 - стр. 36
301-я стрелковая дивизия полковника Антонова (Антонов Владимир Семёнович, генерал-майор, командир 301-й стрелковой Сталинской ордена Суворова 2-й степени дивизии, Герой Советского Союза) наступала точно так же неспешно. В конце второго дня наступления она вышла к второй линии немецкой обороны близ Вулькова. «Здесь, между Гузовом и Вульковом, мы впервые познакомились с гитлерюгендом».
«Они действительно были пьяны, как утверждала «Правда»?»
«Да, они находились под воздействием алкоголя, – тщательно взвешивая слова, ответил Антонов. – Не скажу, что пьяны в стельку, но явно навеселе. Шли в бой без какого-либо артиллерийского прикрытия, и кое-где нам пришлось схватиться с ними врукопашную. Во всех солдатских книжках гитлерюгенда имелось изображение Гитлера. Мы взяли этих парней в плен, и к следующему дню, когда они немного пришли в себя, один из их офицеров попросил…»
«Офицер СС?»
«Да, конечно… Он хотел знать, что следует сделать его молодым солдатам, чтобы доказать, что они нам больше не враги. Они осознали, что поражение Германии неминуемо; ведь все они так молоды и обеспокоены обустройством собственной жизни. Я был слишком занят, командуя собственным подразделением, чтобы заниматься еще и их проблемами. Поэтому отправил пленных и их офицеров в тыл, однако подал своему командиру корпуса довольно подробный рапорт об этой встрече. Также на этом участке я впервые увидел лагерь для Fremdarbeiter – кажется, так у вас было принято называть иностранных рабочих?»
«Мы и сейчас так их называем, точнее, снова начали называть».
Однако Антонов пропустил иронию мимо ушей.
«Это было возле Вулькова. Мои люди только что выбили немцев из местного трудового лагеря. Я тогда увидел иностранных рабочих, разрывающих колючую проволоку голыми руками и бросающихся сквозь проделанные ими дыры на свободу. Они были ужасно худыми и изнуренными. Крича и размахивая руками, они ринулись ко мне, догадавшись, что здесь командую я. Я хотел подойти к ним, но мой доктор не позволил мне».
«Ваш доктор?»
«Приписанный к моему штабу дивизионный хирург. «Послушайте, товарищ полковник, – сказал он, – неизвестно, что вы можете подцепить от них. Сам лагерь и обитателей нужно сначала подвергнуть дезинфекции. Одному Богу известно, какие болезни могут быть у этих людей». Так я издали и наблюдал за тем, как некоторые из них подошли к маленькому пруду и пытались искупаться в нем. Другие, наоборот, шли к нам, крича «Klib, klib!». Наверно, они знали, что «khleb» – это хлеб по-русски. Моя дивизия принялась кормить всех этих гражданских; однако нам пришлось поставить две разных полевых кухни – так сильна была ненависть к немцам со стороны всех остальных».