Русские тексты - стр. 53

Булгаков совершил назначенное: «дописать прежде, чем умереть». Дописать, «чтобы прочитали».

Прочитали мы с вами.

Черный, страшный камень неизвестного происхождения, но с собственным именем Голгофа, служил основанием для креста на могиле Гоголя. После того, как Гоголя перезахоронили с Даниловского на Новодевичий и на новой могиле установили помпезный и нелепый памятник «от Советского Правительства», Голгофа несколько лет пролежала, никем не востребованная, во дворе гранильной мастерской.

Ждала Булгакова.

И нерукотворным памятником легла на его могилу.

Он родился в «трудной и запутанной» еврейской семье, «хаосе иудейском».

Синагога и Пятикнижие были чужды Мандельштаму с детства: «Крепкий румяный русский год катился по календарю с крашенными яйцами, елками, стальными финскими коньками… А тут же путался призрак – новый год в сентябре и невеселые страшные праздники, терзающие слух дикими именами: Рош-Гашана и Иом-кипур».

Отбросив клочки черно-желтого ритуала, он хотел стать европейцем: «я лютеран люблю богослуженье»; написал блестящее эссе о Чаадаеве, которого чтил как единственного русского, до кончиков ногтей проникшегося духом Европы.

В 1933 году, в голодном Старом Крыму он напишет:

Он уже чувствовал холодные липкие пальцы власти на своей шее, знал: «мне на плечи кидается век-волкодав», но поэт не мог не написать самоубийственное (слабое, прямолинейное):

Последнее особенно оскорбило Сталина.

Поэт написал, а человек, как только на горло легли стальные пальцы Лубянки, поименно назвал всех, кому читал запретное – никого не забыл.

Из мира иллюзий:

(если бы). Он навсегда ушел в безумие, в ГУЛАГ, в яму.

У Петрарки написано: дни счастья промчались, как быстрые лани, счастье превратилось в дым.

Мандельштам переводит:

«Косящий бег» и «пепел наслаждений» делают Петрарку Мандельштамом.

А если же совсем кратко о Мандельштаме, то вот так: