Русские сумерки - стр. 8
– Прошу вас, – подбодрил он физика.
– Да, – сухо выдавил Малютин.
И в следующий миг, с быстротой, неожиданной для его нескладной фигуры, рванул на себя металлическую секцию ограждения. Она взлетела в его руках, описав дугу в воздухе. Конечная точка этой дуги была там, где светился огоньками пульт и маячила застывшая физиономия вице-премьера!
Остановить всё одним ударом!
Но охранники успели перехватить секцию. Вырвали её из рук и скрутили Малютина.
– Эх, профессор, – зло сощурился Анатолий Борисович. Полез в карман, достал платок и промокнул на лбу испарину. – Уберите его отсюда! Лучше сразу выведите за территорию. Чтоб духу его не было! Приношу извинения за досадный инцидент…
Малютин ещё упирался, дюжие охранники ещё волокли его через толпу, когда раздался спокойный голос вице-премьера:
– Наверное, не стоит дальше откладывать. Вдруг опять нарисуется какой-нибудь идиот…
Журналисты захихикали. А вице-премьер продолжил:
– Запомните это дату – двенадцатое июня. Первый день новой эпохи!
И в наступившей тишине раздался щелчок тумблера.
1. Четыре года спустя
Глава 1
Дымка рассеялась, и над городом опять зажглось праздничное, нестерпимо яркое солнце – так, будто вернулось лето.
Я расстегнул куртку. Было душно. Ветер гнал над асфальтом горячие волны.
Но это пустяки. Я люблю солнце, люблю день – именно такой, насквозь пронизанный светом. Когда тени исчезают, сиротливо жмутся к кустам… Когда в прозрачной высоте хорошо видно одинокую птицу…
Я ненавижу туман и сумерки.
– Сюда, Глеб, – всматриваясь вдаль, тихо сказал отец.
Мы обошли здание школы. По растрескавшейся асфальтовой дорожке направились через дворы. Свернули за угол семнадцатиэтажного дома, одиноко торчавшего над кварталом.
Тут дорожка закончилась. Впереди была густая трава – мне по пояс.
– Смотри, – сказал отец. – Внимательно…
Я недовольно шмыгнул носом. Сколько можно меня проверять?! Будто какого-то несмышлёныша! А мне, между прочим, стукнуло тринадцать лет!
– Вон там, – решительно махнул я рукой, – стебли потемнели – может, просто засохли. А может… В общем, лучше не рисковать. И чуть левее, вдоль стены – воздух дрожит, будто марево. Скорее всего, пространственные флук…туа-ции.
Я поморщился – не люблю замухрённые словечки. И для ясности добавил:
– Хорошо, если дробилка! Но если «большая жопа» – тогда вообще абзац.
Отец улыбнулся:
– У Петровича перенял «термины»?
Я хмыкнул. Нормальные названия – очень конкретные и по делу. Не то что вся научная тягомотина, которой пытается грузить меня отец.
– Значит, – прищурился он, – больше ничего не видишь?