Русские князья. От Ярослава до Юрия (сборник) - стр. 136
– О царь, татко ти наш, помоги ни, при тебе смедошли[32].
Самуил протягивал к ним руки, гладил их бедные головы, плакал вместе с ними.
– Деца мои, сынове мои, войницы мои добре, войницы мои храбре, народе мой…[33]
И встал на колени перед слепыми, а потом повалился на песок и умер.
Так рассказывают еще и сегодня болгары, и так оно и было на самом деле.
А Василия Второго прозвали Вулгарохтонос, то есть Болгаробоец, и с этим зловещим прозвищем он вошел в историю и остался там рядом со всеми другими, которых человечество старательно сохраняет в своей памяти.
На этом можно было бы считать законченной повесть об исторических прозвищах, если бы не Сивоок, имевший неосторожность родиться именно в эти смутные времена и неосмотрительно шедший в самый водоворот событий того обезумевшего столетия.
Отзвуки битвы на Клидионском перевале донеслись и до монастыря «Святые архангелы», игумен Гаврила правил молитвы за победы над ромеями, молились денно и нощно иноки… «Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас, аминь». Оставлены все повседневные дела, покончено с раздвоенностью, которая удивляла Сивоока в иноках: молятся и одновременно твердо стоят на земле, занимаются делами земными, носят дрова, выпекают хлеб, переписывают книги, сплетничают друг о друге, беззаботно спят и сладко упиваются вином, выкраденным из монастырских подвалов.
Но никак не мог он понять, как могут эти несчастные иноки вымаливать у своего Бога спасения для родной земли, поскольку у них Бог – общий с ромеями, и где-то в ромейских монастырях точно так же тысячи немытых черноризцев взмывают взлохмаченные бороды к небу и молят о том же самом, о чем молят и встревоженные болгарские братья. Что же это за Бог, который умеет служить сразу двум враждующим народам, и в самом ли деле он такой всемогущий, и хитрый, и ловкий, чтобы успевал давать и нашим, и вашим? И как он это делает? Вертится туда и сюда, как гулящая девка, что ли? От пророка Исайи: «Племя злодеев, сыны погибельные!» О ком это? Болгары – про византийцев, а те – про болгар. Что же это за святые слова, если их можно повернуть, как копье, куда хочешь, в зависимости от того, в чьих руках оно окажется? Или: «Перестаньте вы надеяться на человека, которого дыхание в ноздрях его, ибо что он значит?» А Сивоок привык полагаться именно на человека, на собственную силу, на мощь своих рук, и ему смешно было теперь смотреть на здоровенных бородачей, которые стояли на коленях в темной монастырской церквушке и беспомощно вздымали руки к небу, в то время как где-то их братья бились насмерть с врагом. А почему бы не взять в эти медвежьи лапы какое-нибудь оружие или просто дубину да не поспешить и самим туда, где кипит битва? Жизнь уже научила Сивоока не стоять в ожидании событий, он твердо знал, что всегда нужно вмешиваться самому, бросаться в самый водоворот, врываться в самый ад боя и состязания, ибо только там настоящая свобода, настоящий размах для силы, только там чувствуешь себя живучим и неподвластным смерти.