Русские генералы 1812 года - стр. 27
Порой арьергардные бои по численности участников и пушек равнялись генеральным битвам XVIII в. Наполеон и его маршалы принимали подобные стычки, прикрывавшие отход основных сил, за начало генерального сражения. Таким образом, с первых дней замыслы французов оказались нарушенными и им пришлось действовать по плану, навязанному русским командованием.
1-я армия вела оборонительные бои (Ошмяны, Козяны, Кочергишки, Островно, Какувячине, Лучесе) с превосходящими силами врага и упорно шла на соединение со 2-й армией. Пока Наполеон терял время в Витебске, Барклай сумел оторваться от преследования. Избежав больших потерь, его войска в конце июля – начале августа соединились в Смоленске с армией Багратиона, сорвав планы Наполеона разбить русские силы порознь.
Вопреки ожиданиям Багратиона Михаил Богданович принял решение отступать дальше, к Москве. Хотя к Смоленску подошла половина Великой армии, около 180 тыс. человек, но у русских было порядка 120 тыс. (77 тыс. у Барклая и 43 тыс. у Багратиона). Взвесив все «за» и «против», Барклай на военном совете в присутствии цесаревича Константина Павловича отдал приказ продолжать отступление: «Император, вверив мне в Полоцке армию, сказал, что у него нет другой… Я должен действовать с величайшей осторожностью и всеми способами стараться избежать ее поражения». Лишь часть войск Барклая осталась под Смоленском прикрывать отход остальной армии. Дохтуров, Коновницын и принц Евгений Вюртембергский сделали все возможное, чтобы армия успешно отошла. И это при том, что Барклай слишком долго топтался под Рудней, выбирая, что ему предпринять и по какой дороге двигаться дальше. Он переходил с одного тракта на другой, и, если бы не самоотверженность командиров среднего звена, еще неизвестно, как события развивались бы дальше. Павел Алексеевич Тучков (Тучков 3-й), например, получил предельно суровый приказ Барклая: «Если вы вернетесь живым, я прикажу вас расстрелять!»
Ожесточенные боевые действия разворачивались в разных местах близ нескольких селений: при Лубине, при Валутиной Горе, при Гедеоновке и при Заболотье. Наполеоновский генерал Жюно замешкался с вводом в бой своего корпуса, и Тучков выполнил свой солдатский долг: основные силы русских успели выйти на столбовую дорогу, ведущую к Москве, оторвавшись от неприятеля на один-два дневных перехода.
Между прочим, по мнению генерала А. П. Ермолова, если бы русские оставили перекресток у Лубина прежде, чем войска 1-й армии успели выскочить из лесистого ущелья, то ситуация могла бы принять безвыходный характер. Позднее сам Барклай признавался Беннигсену, что «из ста подобных дел можно выиграть только одно». Судьба хранила Михаила Богдановича.