Русские богатыри (сборник) - стр. 1
© Издательство «Детская литература». Оформление серии, 2003
© И. Карнаухова. Пересказ. Наследники.
© Г. Карнаухова. Состав. Пердисловие, 2003
© В. Бритвин. Иллюстрации, 2003
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
ПО ДОРОГАМ – К СКАЗКЕ
Дорогие читатели! Я начну свой рассказ о писательнице Ирине Валериановне Карнауховой как сказку.
Жила-была девочка. Звали её Ирина. Жила она с мамой и папой в древнем былинном городе Киеве. Стоит этот город на высоких холмах, на берегу широкого, многоводного Днепра.
Осенью киевские каштаны на набережной протягивают прохожим свои тяжёлые ветки, словно приглашают: «Сорви, испеки, попробуй!» И ребята до ночи пекут на кострах золотисто-коричневые плоды, разрывающиеся в огне, как хлопушки. А весной город глядит как сквозь розовую пену – это яблоневые и вишнёвые сады цветут.
Сказочно красив этот старинный в золотых куполах город: и зимой в снежной лёгкой и непрочной шубке; и летом, когда в светлом Днепре, как в зеркале, отражаются маковки его соборов; и поздней осенью – в золоте и охре медвяных ручьёв листопада.
Осенью 1914 года, когда Ирине исполнилось двенадцать лет, встретилась она с необыкновенным человеком. Он словно угадал, какая судьба выпадет на долю Ирины, кем она станет, когда вырастет.
И девочка, когда выросла, вспомнила и записала рассказ об этой удивительной встрече.
«Шёл октябрь 1914 года. Я любила этот месяц, потому что в октябре был день моего рождения, а кому не нравится этот день в двенадцать лет?
И вот я пошла в театр. На дневной спектакль. Первый раз в жизни – одна, без взрослых! Это было как-то особенно интересно и празднично. В зрительном зале прохладно и сумрачно, ещё не горела большая люстра, и не верилось, что за стеной светит солнце и кружатся осенние золотые листья.
Сидела я в ложе. Не помню, какая тогда шла пьеса, мне было не до неё: я с нетерпением ждала антракта. Дело в том, что у меня с собой была книга и она увлекла меня больше, чем спектакль. Книгу подарила мне мама утром, я начала её просматривать в трамвае, увлеклась и теперь уже не могла думать ни о чём другом. Темноту во время спектакля воспринимала как досадную помеху.
Как только закрыли занавес и снова вспыхнул свет, я схватилась за книгу. Чья-то тень упала на страницу. Я подняла глаза.
Высокий человек, лицо которого показалось мне знакомым, перегнулся через барьер и заглядывал в мою книгу.
Я отодвинулась: почему-то всегда неприятно, когда заглядывают в книгу, которую читаешь.
Он отвёл глаза, улыбнулся и спросил:
– Что вы с таким увлечением читаете, девочка?
– Горького, «Детство», – буркнула я не очень вежливо.
– И вам нравится? Вам интересно?
– Очень. Не мешайте, пожалуйста, скоро опять свет потушат.
– Не буду, не буду.
Он встал и вышел из ложи.
Уже поднимался занавес, когда он снова сел рядом. Нагнувшись, он спросил шёпотом, как будто у нас уже была общая тайна:
– Всё ещё интересно?
Читать было уже нельзя, и я ответила менее сурово:
– Да.
– А какое место вы читаете?
– К деду приехали… Там Сашка…
На нас зашикали, заворчали, пришлось замолчать.
В следующем антракте произошёл конфуз. Я читала: «Дед бросил меня на лавку, разбив мне лицо…» Я читала дальше, а слёзы уже давно собрались в глазах. Сдерживая всхлипывания, я читала, как мать бегала вокруг лавки и хрипела: «Папаша… Отдайте!..»
Тут я не выдержала, громко потянула носом, и слёзы закапали на открытую страницу. Я старалась закрыться книгой. Но странный мой сосед привстал, взял книгу из моих рук, взглянул на мокрое от слёз лицо и вдруг крепко обнял меня за плечи, притянул к себе.
– Не надо плакать, девочка, – сказал он очень мягко, – всё вышло гораздо лучше, чем можно было ожидать. Гораздо лучше… Алёша вырос, стал писателем… И говорят, даже известным, – вдруг усмехнулся он.